– Слова это всего лишь слова, – заявила спокойно госпожа Эсмальт, – они не имеют силы без последующего за ними действия.
– Вы терзаете меня, прошу, умоляю, не будьте столь холодны со мной! – Фелес подавляя в себе чувство собственного достоинства и испытывая невероятную душевную муку, бросился к коленям девушки, обнимая их, – я вас безумно люблю, желаю только вас и никого более! – Русаков задыхался, словно боялся собственных слов, что с такой легкостью срывались с его уст. Однако он понимал, что отступать было некуда.
Консетта даже и не попыталась высвободить колени из объятий парня. Она, как и прежде держала себя очень достойно и спокойно, подобно взрослой зрелой женщине. Вдруг девушка взяла Фелеса за подбородок и, приподняв его голову, взглянула прямо в лицо.
– Еще раз, – непоколебимым тоном произнесла она, отчего парень вмиг оробел.
– А? – выдавил он, тяжело дыша, – Конси, я хочу лишь тебя, но, – парень, нервно облизывая губы, тут же пошел на попятную, – ты знаешь, что моя бабушка никогда не одобрит наш союз, ведь наши кланы находятся во вражде до сих пор, даже после смерти твоего отца, и…
Фелес не успел договорить и что-либо понять, как Консетта яростно впилась ему в губы, полностью овладевая господином Русаковым, и не оставляя ему даже малейшую надежду на побег. Девушка и не планировала отступать – она со всей решительностью и настойчивостью, обычно не свойственной леди в ее положении, прижала Фелеса к полу, продолжая его страстно целовать, проникая языком все глубже. Запястья парня были накрепко прижаты ее, на первый взгляд хрупкими, но как оказалось впоследствии такими сильными, руками.
– Пора, – шепнул Натаниэль.
И не успели мы сделать и пару шагов, как пылкая парочка, не отрываясь друг от друга, вылетела в коридор прямо нам навстречу. Мы только и успели замереть, не в силах существовать далее, глаза наши расширились в неминуемом ужасе. Фелес, продолжая целовать Консетту и изо всех сил прижимая ее к себе, дабы она ненароком не заметила нас, замахал руками, призывая нас скрыться за угол. Натаниэль застыл и, подавая нам знаки отступать, прокрался на цыпочках назад. Вся картина выглядела до ужаса нелепо, но в тот миг нам было не до смеха. И хотя мои дорогие сообщники и выглядели непоколебимыми, я же в противовес им дрожал от страха и чувства быть разоблаченным в любую минуту.
Слава богиням, госпожа Эсмальт слишком была увлечена своим новым занятием, чтобы заметить таких презренных созданий, как мы. Она вела Фелеса прямиком к лестнице, не давая ему права выбора и парень, видимо уже смирившись со своей участью, покорно подчинился ее воли.
– Она ведет его в спальню, – прошептал Натаниэль, доставая карту поместья из кармана. – Это практически рядом с нашей целью, черт. Нельзя что ли было сделать все в столовой?!
Я хотел было высказаться по этому поводу, но деликатно промолчал.
– Ладно, пошли, – сказал тихо Иэн, – у нас нет выбора.
Романов вздохнул и, убрав карту поместья обратно в карман, проследовал наверх, а мы, как его верные псы, поспешили за ним. Я отчего-то уже вовсе и не удивлялся положению, в котором мы оказались с моими прекрасными собратьями по Совету, этими образцовыми наследниками, этими неоценимыми джентльменами. Лишь одна мысль не давала мне покоя, заставляя про себя смеяться в истерическом припадке, что этот неоправданный риск, который грозил чести и репутации каждого из нас, эта бесценная жертва господина Русакова были положены лишь для того, чтобы украсть клинок Холодного принца! Зачем он им был нужен?! Как они его собирались применить в дальнейшем?! Для чего?! Ни один из моих вопросов не был удостоен вразумительного ответа.
Пару раз Фелес был впечатан в стену, его белоснежная и такая дорогая его сердцу рубашка полетела на пол, без возможности выбора. Консетта оказалась беспощадна – ее движения были резки и властны, чего парень явно не ожидал. В считанные секунды его шея была покрыта жаркими поцелуями, неминуемо оставляя после себя самые явные следы. Сколько бы он не силился сдержаться, с его уст все же сорвался сладостный стон.
Затем Консетта, не обременяя себя излишними церемониями, швырнула Фелеса на кровать. Пока она отстегивала верхнюю юбку платья весьма уверенным движением руки, парень судорожно выдохнул, глядя на полог перед собой – зрачки его расширились, и он понял, что последствия данной оплошности неотвратимы. Однако его дама не дала ему времени на долгие размышления – стащив с него оставшуюся одежду, девушка, тяжело дыша, медленно и вдумчиво провела по его телу обеими ладонями, словно сама не до конца верила в происходящее. Ее руки спускались все ниже и ниже, пока не достигли нужной цели.