Передо мной показалось озеро, возле которого часто прогуливались кузины, проводя время за своими ведьминскими делами.
Здесь было не так светло, как на тропинке – лишь вдали по ту сторону водной глади проскальзывало слегка пробивающееся свечение от светлячков.
Вдруг я остолбенел – возле озера на самом берегу виднелся силуэт прекрасной девушки. Эту фигуру и очертания я узнал бы из миллиона подобных.
Это была Рири.
Она тут же обернулась, совершенно не удивившись моему появлению. Влажные волосы спадали ей на плечи, ее белая сорочка промокла насквозь, и от этого ее обнаженное тело просвечивало сквозь нее. И признаться, я не мог, да и не пытался оторвать от девушки взгляда.
– Что ты тут делаешь посреди ночи? – оглядел я ее, ничуть не стесняясь.
– А ты? – она маняще подкралась ко мне, аккуратно переступая босыми ножками, – совет закончился столь поздно?
– Опасно бродить в лесу ночью одной, даже если это наша территория, дорогая, – облизывая губы, судорожно вздохнул я, продолжая при этом неотрывно глядеть на ее притягательное тело.
– Дорогой, не волнуйся так, – остановилась она, кокетливо улыбаясь, – та, о которой тебе стоит беспокоиться, как будущему мужу, находится явно не здесь.
– Дорогая, – вздохнул я, насилу справляясь с собой, – прекрати играть со мной, ведь это добром не кончиться.
– Оу, – она наклонился вперед с невероятно дерзкой ухмылкой, – я на это очень рассчитываю. А пока что, братец, – она еще пуще усмехнулась, – у меня здесь свои ведьминские дела. Они тебя не касаются.
Рири стала заходить в ледяную воду бездонного озера, и полы ее бесстыжей сорочки заколыхались на поверхности водной глади.
– Ты ведь, дорогая Ребекка, воровка? Не так ли? – глаза мои помрачнели – истинная личина вот-вот грозилась проступить наружу.
Девушка обернулась, стоя по пояс в воде.
– Неужели ты так решил лишь из-за моего цвета волос? К твоему сведению, не все воровки рыжие, глупыш.
– Нет, глупышка, – ухмыльнулся я, обнажая острые зубы, – все воровки рыжие, только не все рыжие – воровки. Вот в этом и загвоздка.
Я стал подступать к ней медленными и тяжелыми шагами, нутро мое содрогалось, пульсируя и уничтожая окончательно все то, ради чего я жил ранее.
Рири удовлетворенно наблюдая полученный эффект, сладко облизала губы и, не шелохнувшись с места, ответила:
– Ты слишком хорошо в этом разбираешься, не находишь? Это если учесть, что ледяной болван запретил говорить о ковене воровок. Откуда же ты в таком случае узнал про нас, Милон?
Я приблизился к ней почти что вплотную и, прошептав «Тебе лучше не знать», набросился на нее, подобно хищному зверю. Однако чертовка только этого и ждала – посторонившись, она прошептала какое-то очередное заклинание против меня, и я не в силах сопротивляться данному фокусу, упал в ледяную воду бездонного озера.
Холодный поток, подобно Снежной лихорадке, окутал мое пылающее жаром тело, тьма, что являлась сердцем озера, ощущалась все явнее, и я, дабы не подчиниться ей окончательно, рывком вынырнул на поверхность.
Рири насмехалась надо мной. Ее игры неистово будоражили мою кровь, и в тот миг, я поклялся сам себе, что она еще пожалеет об этом.
Девушка наклонилась ко мне, лицо ее было таким манящим, а губы такими желанными, что сердце мое бешено застучало.
– Я единственная воровка, больше таких нет, – страстно прошептала она, убирая мокрую прядь за ухо, – ты видишь перед собой последнюю из нас, так что впредь советую быть крайне осторожным со мной. Ведь... – она вздернула бровями, – ты же знаешь, на что мы способны и почему нас так опасался Холодный принц?
– Как так произошло? – выдохнул я, ледяная вода ничуть не остудила мой пыл, – он же всех их перевешал, а последнюю разрубил мечом на куски в лесу?
– Ты не знаешь? – приняв милое личико, ахнула она, – а ведь должен. Милон, сладенький, выходи из воды, а то замерзнешь. Озеро таит в себе нечто нехорошее – еще поранишься.
Рири протянула мне руку, чтобы помочь выбраться, и я, взглянув на ее нежную ладошку, схватил за нее и потащил к себе в пучину водной тьмы.
Мы подняли невероятный вихрь брызг – всплеск оглушительной волной пронесся по лесу, отдаваясь тревожным эхом в каждом уголочке ночи.