– Я рада, что нам удалось спасти вас, господин Милон, – выдала она, поднимаясь на ноги и небрежным движением отряхивая подол своей юбки, которая заметно перепачкалась в дорожной пыли, – в противном случае, я даже не знаю, чтобы мы сказали гостям на приеме… да и Мэри бы опечалилась, она ведь не выносит перемен.
Выдав данную мысль, девушка, как ни в чем не бывало, поспешила обратно к печи, продолжить свои дела.
Ну, спасибо…
Поняв, что сочувствия более от своих кузин я сегодня не дождусь, я решил покинуть кухню, пока я еще был в состоянии это сделать. В холле я встретил Алессандру, которая была сегодня, как никогда окутана аурой особой занятости и важности. В руках она держала письма, что принесли с утра.
– Вам письмо от невесты, господин Милон, – домоправительница всучила мне конверт на ходу, спешно направляясь в гостиную.
Она скрылась за дверьми, оставив меня наедине с посланием.
Черт… три недели прошли с тех пор, как я переступил порог особняка, а это означает, что приезд моей любимый… настал.
Ха…
Ха-ха…
Нервно облизав пересохшие губы и убедившись, что я остался в холле совсем один и наша рыжая ведьмочка не подглядывает за мной, я медленно распечатал конверт. Печать клана Мариэль, отлитая лиловым сургучом, треснула, и короткое письмо предстало передо мной.
Я пробежался по нему, жадно впиваясь глазами в каждую строчку. Тяжелый бесшумный вздох вырвался из моей груди.
Прибывая в немом помутнении, я проследовал в библиотеку и, скомкав письмо, безжалостно бросил его в камин. Листок бумаги жалко сморщился, извиваясь в пылающем огне. Буквы и запятые горели и исчезали на моих глазах, не в силах сопротивляться пожирающему пламени.
Я заворожено глядел в огонь – на секунду мне показалось, что я не один. Дверь, что вела в холл, скрипнула, и тень от платья промелькнула за ней.
Рири…
– Черт, – прошептал я, вновь поглядев в огонь. Но я разберусь с этим потом.
Главное, что послание уничтожено.
Нет улик – нет преступления.
Я вышел из библиотеки с привычным лицом, полным невинности и дружелюбия. Вокруг царила необычайная суета, что сопровождалась волнующей атмосферой. Все в трепете ожидали прибытия гостей – дом был прибран и вычищен до блеска, все двери от столовой до бильярдной были распахнуты настежь. Музыканты, прибывшие заранее, расположились возле лестницы, готовя и настраивая инструменты. Официанты суетились в столовой.
Серые облака сменились ранними сумерками, гости начали прибывать в своих роскошных экипажах, а я, как истинный хозяин дома, приветствовал их на пару с госпожой Филицией возле парадных дверей. И хотя на лицо мое была натянута привычная ангельская улыбка, глубоко в душе я преступно ощущал всепоглощающее подозрение и подступающую тревогу относительно данного мероприятия в целом.
Не показалось ли местным странным то, что госпожа Альдофин устроила столь пышное торжество, хотя каждому здесь было известно, что дом на холме не принимает нежеланных гостей и обитатели его крайне нелюдимы.
И лишь нечисть тут частые гости, но никак не кланы великих семей. А что еще более подозрительно – каждый из гостей, будучи противником моего клана, быстро и без колебаний принял приглашение на прием, хотя в большинстве случаев всегда старался сторониться ведьм с холма. Но даже старуха Пай, что терпеть не могла мою тетушку, прибыла сегодня в сопровождении своих драгоценных внучек и невестки. Посетила нас и ее подруга – госпожа Вивиан Русакова вместе с сыном, невесткой и единственным внуком Фелесом. Они выглядели очень нарядно, держались с достоинством и спокойствием. Я отметил, что Фелес более походил на свою мать, госпожу Арабель, только взгляд он унаследовал от своего отца, Брента.
Затем к нам пожаловало семейство Иваницких, которое возглавлял сам Иэн – опора и глава их клана. Его бабушка, госпожа Банни, скромно шла рядом с внуком, взяв его под руку. Мать Иэна, Клеменси, ступала следом со своими дочерьми, старшими сестрами господина Иваницкого – Ивори и Ирис.
Их появление крайне удивило меня, ведь, как известно, каждая из сестер Иэна живет в столице своими семьями, и, по словам местных, посещают пригород крайне редко. И вот они прибыли на наш скромный прием. Все семейство, исключая бабушку, что, как и в прошлый раз, источала из себя лишь пугливую застенчивость, держалось под стать господину Иваницкому надменно и высокомерно. Все дамы были одеты со вкусом, приятно радуя глаз.
Прибыли и леди Эсмальт – госпожа Элисса с дочерью Консеттой, что выглядела как обычно, не выражая ни малейших волнений. Сложно было догадаться, сколько всего произошло с девушкой в последнее время – смерть отца, брата, жениха, соблазнения господина Русакова, так еще и близился час объявления о долгожданной помолвке, которую все ждут с нетерпением и любопытством. Обе дамы мило поприветствовали меня, они по-прежнему придерживались темных оттенков в одеждах, так как траур по Фонси должен был закончиться только через два дня.