Я, намеренно выронив корону Холодного принца из рук, быстро блокировал попытку первого вампира схватить меня за шею и воткнул ему в грудь свои острые пальцы, кромсая на пути его ребра и разрывая плоть. Нащупав горячее небьющееся сердце, я вцепился в него и без промедлений вырвал из груди. Вампир пораженно проводил его взглядом и рухнул на пол.
Небрежно отбросив сердце в сторону, я на ходу отломал ножку стула (да простит меня Алессандра), и, воспользовавшись заминкой, в которую оставшиеся вампиры осознавали смерть своего собрата, проткнул грудь второго.
Вытащив ножку стула, я, недолго мешкая, пронзил сердце третьего.
Все для них закончилось быстро, думаю, они даже не успели ничего понять. Что тут скажешь – иначе быть не могло.
Тела вампиров, что знатно залили пол бильярдной черной кровью, я выбросил в окно, решив, что займусь ими позже. Полагаю, они составят неплохую компанию своему собрату по несчастью, останки которого покоятся на нашем заднем дворе.
Затем, немного переведя дух, я отворил дверцу шкафа – голубые глаза с предельным вниманием уставились на меня из темноты.
– Ты все видел? – тут же понял я.
– Да, – честно признался Руслан, замерев на месте.
– Ты расскажешь маме?
– Нет, дядя Милон, – искренне заверил меня племянник.
Я молча взял его на руки и крепко обнял.
– Нам нужно выбираться отсюда.
Тем временем в холле Мэри проткнула последнего вампира зонтиком, наконечник которого, как оказалось, был сделан из вишневого дерева. Заметив, что все стихло, мы с Русланом рискнули вернуться к нашему семейству.
Всюду стоял гнилой запах вампирской крови, пол был скользким, а кузины выглядели так, словно пережили конец света. Алессандра начала уборку, Скарлетт, Рири и Филиция обходили владения, дабы восстановить защиту.
Завидев нас, Мэри тут же бросилась ко мне с криками неодобрения:
– Закрой ему глазки! Зачем ты его сюда привел?! – она кинулась к сыну, силясь закрыть ему обзор ладошкой, но я поспешно отстранил ее, уводя Руслана в сторону.
– Мэри, – мягким, но внушительным тоном произнес я, пристально глядя на кузину, – в дальнейшем ему придется видеть подобное в жизни часто. Так что пусть привыкает. Он уже не маленький.
Мэри замерла, немного оторопев – она не ожидала от меня подобной настойчивости в тоне. Я вручил ей Руслана в руки, а она все еще продолжала на меня растерянно глядеть.
Измученные неравной по силе борьбой, мы стали прибираться. Весь наш особняк был испачкан в крови, тут и там лежали тела павших вампиров. Эта картина вызывала во мне особо тревожное чувство ужаса, мне отчего-то было жаль наш дом, хотя под его крышей я жил всего лишь месяц.
Когда долгая уборка, наконец, подошла к концу, а тела троих небезызвестных вампиров хорошо спрятаны, я решил выйти на свежий воздух, дабы немного перевести дух.
Все на той же скамейке, под огромным дубом, сидела Филиппа и задумчиво смотрела куда-то вдаль, где на склоне дня дребезжали золотые лучи затухавшего солнца, касаясь одного из островов, что лежал неподалеку. Раньше я не замечал, что отсюда видно океан.
– Куда делись трое вампиров? – внезапно спросила кузина, все еще глядя вдаль, – я посчитала, троих точно не хватает.
– Сбежали, стало быть, – опустившись рядом на скамью, ответил я.
– Мне так не кажется, – она пристально поглядела на меня, прожигая взглядом.
– Я их убил, – резко выпалил я, вмиг сменив личину, – будут еще вопросы?
– Данного ответа вполне достаточно, – удовлетворенно ответила Филиппа, вновь устремляя взгляд вдаль.
Какое-то время мы сидели молча, ощущая некую обреченность друг друга. Я переживал приступы угрызения совести, Филиппа.. кажется она все это время безмолвием переживала препятствия своей любви. Я понял это лишь совсем недавно… на минувшем приеме.
– Какого это, Филиппа, быть мертвым? – провожая последние лучи солнца взглядом, спросил я.
– То же, что и живым, – спокойно ответила она.
– Ты, правда, любишь господина Берти Пай?
– Да, я его люблю… и он когда-то тоже любил меня, – взволнованно вздохнула девушка.
– Вот как… да, – кивнул я понимающе, – я видел это.
– Что? – нахмурилась она.
– Любовь в его глазах… знаешь, Филиппа?
– Да?
– Давай заберем Берти у старухи Пай для тебя? – я повернулся к ней – коварный огонек адским пламенем плясал в моих глазах.
Вдруг мне захотелось заполучить для нее то, что она, возможно, желала больше всего на свете. И не ради выгодной партии, а для души.
Филиппа прищурилась, хитрая улыбка одобрения коснулась ее губ. Ответа не последовало, но он был и не нужен, ведь мы с кузиной в тот миг прекрасно поняли друг друга.