В этот миг полицейский бросил лукавый взгляд на Роберту, что сидела в стороне со своими набросками. Девушка, уловив его хищный взгляд, с волнением поглядела на него в ответ.
Я повернулся к Филиппе, которая все так же сидела подле меня с неизменном фужером в руках. Она утвердительно закивала головой, и я окончательно убедился в правильности своего решения.
– Отлично, – улыбнулся я, крайне одобряя выбор Романова.
– Не стоит торопиться, – влез тут же Тихий, применяя на себя напыщенный и важный вид, – мне кажется, роль Слуги более подходит господину Дориану, а вы, господин Натаниэль, лучше бы смотрелись в роли Наследного принца.
– Но господин Дориан отказался играть, так что не стоит и рассуждать об этом, – отрезал я, даже не удостоив Оли взглядом.
– Позвольте, – не унимался Тихий, – я требую…
– Вы приняты на роль, господин Романов, – выпалил я, даже не дав полицейскому зачитать ни одной строчки.
– Что? – опешил он, растерявшись.
– Что?! – повторил Тихий, закипая от возмущения.
– Вы нам особенно подходите, так что не вижу смысла в долгих пробах, – спокойно заявил я, демонстрируя свою непоколебимость. – Следующий.
Оли Тихий прищурился, явно замышляя нечто недоброе.
– Вы очень самостоятельны, господин Милон, – прошипел он с угрозой в голосе, – смотрите, как бы вам это не вышло боком.
– Несамостоятельность крайне неудобна в этом мире, – парировал я, вновь не глядя на своего врага.
– А, по-моему, господин Натаниэль очень подойдет на эту роль! Ха! Он же такой пройдоха, прямо как его персонаж! Словно эту роль писали под него – поразительно! – радостно поделился своим мнением Дориан, вновь, как и обычно не понимая двусмысленности своих слов.
– Э, – поднял руку в воздух Луи Хитрый, – а можно мне тоже быстрый кастинг, пока мою роль не ухватил кто-нибудь другой?
– Пожалуйста, прошу, господин Хитрый, – приглашая его на сцену, проговорил я.
– Я стану пробоваться на роль Пекаря, – заявил Хитрый и в неком смущении добавил, – как вам известно, я весьма искусен в выпечке, и даже хожу в кружок «пекарей-любителей» по понедельникам.
Я вновь вопрошающе покосился на Филиппу, но на этот раз девушка поморщилась, выражая сомнение и повела ладонью в воздухе, что говорило о том, что господин Хитрый привел не очень убедительный довод.
– Прочитайте что-нибудь, можно не из пьесы, – на выдохе проговорил я, весьма деловито задрав голову.
– Кхм, – прокашлялся Луи, – что ж, внемлите, – воскликнул он, нелепо растопырив руки, и в невероятно торжественном трепете стал зачитывать:
«Ты прекрасна, слов не подобрать
И не суть, что скажут люди,
О любви своей готов кричать
И облобызать твои я…».
– Все достаточно, благодарим! – поспешил я прервать столь откровенный порыв, – вы приняты на роль Пекаря, господин Хитрый – в ваших способностях более нет никаких сомнений!
В этот миг Филиппа одобрительно закивала головой, а на лице Франчески, которая сидела неподалеку, уткнувшись в пьесу, я заметил отвращение вперемешку с брезгливостью. Кажется, чудесная публика, перед которой только что раскланялся господин Хитрый, не оценила его старания.
– Раз вы только что позволили себе выбрать на роль Пекаря того, кого посчитали нужным, а я заметьте, не препятствовал этому, – встрял Тихий, вздернув бровями, – теперь моя очередь – и на главную женскую роль я хочу предложить нашу Айрис Бетси.
Я чуть не упал со стула, когда услышал столь дерзкое и нелепое предложение.
– Вы сейчас говорите про роль Певицы? – уставился я на него в неприкрытом изумлении.
– О ней, о ней, господин Милон, что вас так удивляет?
– Госпожа Айрис настолько хороша в пении? – прищурился я.
– За нее может петь кто-нибудь за кулисами, она же будет открывать рот на сцене, – спокойно объяснил Оли без капли смущения, – вы что, не знаете, как это работает?
– Догадываюсь, – закипал я, насилу сдерживая гнев, что обжигал мою грудь.
– А зачем такие сложности? – искренне не понимал Дориан, – всем известно, что Розмари хорошо поет, пускай она и играет главную роль!
Я поразительно уставился на Дориана – никак не мог представить себе, что смогу найти помощь и поддержку в нем. И хотя господин Беднам был весьма недалеким человеком, мягко говоря, все же он имел неоспоримый вес в любом обществе, благодаря своему клану и статусу наследника.