– Конечно, – фальшиво улыбнулся я, – несите все, что у вас есть!
Он подорвался с места, словно ошпаренный и помчался в комнатку, где лежали горы театрального хлама, который господин Тихий любовно хранил и берег, называя это «реквизитом». Я проследовал за ним, и стоило только ему перелететь порог дивной комнаты, как я тут же захлопнул за ним дверь и подпер ее одним из стульев, что стояли в коридоре. Долго еще раздавались его возмущенные крики и мольбы выпустить его, но к счастью, комнатка находилась в одном из дальних коридоров, и всем остальным обитателям Тихого дворца ничего не было слышно.
Я преисполненный приятным чувством проделанной пакости, вернулся в бальную залу.
– Что ж, господа и дамы, продолжим наши пробы, – объявил я, опускаясь на свой стул между Филиппой и Дорианом.
– А где господин Тихий? – прогнусавила Иви Бетси.
– Он решил немного отдохнуть, ведь у него страшно разболелась голова от такого сложного занятия, – известил я радостнее, чем следовало бы.
– Не мудрено, – заметила Филиппа.
– Ха! Наконец-то вы не станете ссориться! – подхватил Дориан.
– Вы решили, кто будет играть роль Певицы? – допытывалась Иви, Айрис же сидела с таким видом, будто роль уже давно отведена ей, и волноваться тут не о чем.
– Да, она достанется госпоже Астраль, – спокойно ответил я и добавил, – если она, конечно, будет не против.
На этих словах Розмари вздрогнула и с тревогой уставилась на меня.
– Что это значит?! Роль была предложена моей сестре! – внезапно вся притаившаяся агрессия, которую Иви скрывала от посторонних и приберегала для таких вот случаев, проявилась в ее облике.
– Да, я сыграю эту роль, господин Альдофин, иначе моему дяде это не понравится, – высказалась, наконец, Айрис.
– Госпожа Айрис, вам незачем волноваться, ведь главная роль очень сложна и требует много сил, – пожал я плечами, – зачем вам так утруждать себя? Не легче ли сыграть одну из танцовщиц – время вы проведете на сцене даже больше, чем главная героиня. Разве это не выгодно для вас?
Айрис призадумалась – процессы в ее белобрысой головушке работали с большим затруднением. И может, Айрис было переубедить не так уж и сложно, но вот Иви…
– Ах, конечно! Что за вздор! – запротестовала девушка, – я буду играть роль Богатой вдовы, а моя сестра какую-то танцовщицу?!
– Не волнуйтесь, госпожа Иви, я избавлю вас от этой дилеммы, – мягко парировал я, – в таком случае вы будете так же играть роль танцовщицы, дабы поддержать сестру.
– Кто же тогда сыграет роль Богатой вдовы? – с презрением и злостью выплюнула Иви.
Я, примерив на себя невинное выражение лица (сделать это было, как вы уже догадались, не сложно), оглядел всех присутствующих и протянул милым голосом:
– Кто еще претендует на роль Богатой вдовы? – спросил я, прекрасно зная исход событий. Ведь в зале не пристроенными к делу остались лишь мои кузины, все остальные девушки уже нашли себе занятие.
– Я хочу! – выпалила Франческа и, спотыкаясь, забежала на сцену так, словно кто-то мог увести у нее из-под носа заветную роль.
– Вот бред! – выплевывая агрессивно слова, фыркнула Иви, сложив руки на груди.
– О, богини, Франческа… не мог подумать, что ты так хорошо будешь смотреться на сцене, – с наигранным очарованием пролепетал я, словно не верил собственным глазам, – я сейчас увидел тебя здесь и понял, что ты словно рождена для сцены… Как думаешь, Филиппа?
– Она невероятна, – сдержанно, но с большим чувством подтвердила Филиппа.
– Дориан? – я заискивающе поглядел на парня, надеясь своим давлением повлиять на его податливое мнение.
– Да… – протянул он в неком осознании, – знаете, господин Милон, вот вы сейчас это заметили, и я как прозрел!
– О, благодарю, – в притворном смущении закокетничала Франческа. Клянусь, плутовка даже умудрилась покраснеть – как ей только это удавалось! – Я зачитаю что-нибудь для вас!
– Мы с нетерпением и превеликим удовольствием послушаем! – вдохновенно пролепетал я.
И тут началось настоящее шоу. Франческа зачитывала отрывок из пьесы, всячески мечась по сцене, то тут, то там впадая в настоящие эмоции, прикладывая драматично руку ко лбу… в общем, актриса из нее была никакая. Но я, преисполненный братским чувством и долгом, отчего-то прощал ей все, даже невежество к искусству.
– Браво! До чего же трогательно! – подскочил я с места, как только она закончила, – я давно не испытывал подобных ощущений, богини!
Я пустил слезу, небрежно смахивая ее с глаз, и в мгновение наткнулся взглядом на Рири, что глядела на меня с усмешкой. Глаза ее лукаво светились – вот плутовка, видит меня насквозь!