Мимо нас мелькали чудаковатые картины, номера и чудовищного вида вазы. Я лишь и успевал перебирать ногами, так как девушка была в нескольких мгновениях оттого, чтобы перейти на вампирский шаг. Внезапно кузина резко остановилась возле номера шестьдесят восемь. На нас глядел позолоченный номерок, высеченный красивой гравировкой, что констатировал с темной дубовой дверью.
Филиппа выдохнула, словно ей предстоял нешуточный бой, и тихо постучала. Дверь мигом отворилась и перед нами предстала во всей своей красе невеста Берти – Изабель! Она была одета в домашнюю одежду – роскошный халат из бежевого шелка струился и волочился по полу в виде огромного шлейфа.
– Проходи, – хмыкнула она с неким пренебрежением, приглашая гостью войти в свой дорогой и элитный номер.
Филиппа проследовала внутрь, а я еле успел отскочить, потому что Изабель чуть не пришибла меня дверью, захлопнув ее с такой силой, будто она ей что-то сделала. Ее движения были довольно резки, таких людей всегда следует опасаться – они не чувствуют личного пространства других.
Главная комната номера представляла собой уютную гостиную с шикарными диванами, мини-баром, книжными шкафами, камином, круглым обеденным столом, маленьким столиком для писем и мягкими креслами. Сама спальня с ванной комнатой находились по соседству, а окна выходили на задний двор отеля, в котором располагался чудесный садик.
– Чего хотела? – нелюбезно осведомилась Изабель, беззаботно плюхнувшись на диван. Она демонстративно стала листать журнальчик мод, всем видом показывая гостье свою незаинтересованность.
– Я пришла поговорить о твоем влиянии, Изабель, на настроения Клаудии Генриховны, – спокойно объяснила Филиппа, совершенно не обращая внимания на пренебрежительный тон хозяйки. Она облокотилась руками об спинку дивана, что стоял напротив Изабель.
– О каком еще влиянии? – девушка сделала непонимающий вид, приподняв в недоумении брови.
– Твое притворство здесь ни к чему, – слегка нахмурилась Филиппа, – я знаю, ты намеренно науськиваешь Клаудию Генриховну против моей семьи, каждый день подпитывая ее ненависть к вампирам!
– Вообще-то, – манерно произнесла Изабель, откладывая журнал в сторону, – клан Пай славится своей нетерпимостью к вампирскому отродью, я лишь стараюсь войти в семью. Так что не понимаю, почему ты взъелась именно на меня?!
Филиппа не к добру прищурилась:
– Я лишь требую оставить мою семью в покое, – проговорила кузина ледяным тоном, слегка наклонив голову.
– Ах, мне все ясно! – подскочила Изабель от негодования, – я так и знала! Ты прицепилась ко мне из-за Берти, так? Ох, меня предупреждали, что ты влюблена в него! Но вот теперь знай, он мой жених и будущий супруг, и тебе придется с этим смириться! – она замахала руками, голос ее сделался ужасно капризным, – знай, если я лишь замечу, что ты глядишь в его сторону, я тут же учиню скандал! Ведь негоже зариться на чужое, ты поняла?
Кузина замерла, и сердце мое дрогнуло, ведь я знал, какие чувства она испытывает относительно господина Пай. Однако к моему изумлению, девушка лишь слегка улыбнулась – и в ухмылке этой проглядывалось некое коварство.
Затем Филиппа набросилась на разволновавшуюся Изабель, схватив ее за горло и впечатав в диван.
– Я обожаю Берти, – прошептала с ранее невиданной мною страстью Филиппа, прямо возле лица перепуганной до смерти Изабель, – он всегда принадлежал мне, ведь он любит меня. И даже вмешательство его сестриц и полоумной бабки, что решили стереть его воспоминания с помощью вампира, не помешало ему все также испытывать ко мне пылкие чувства, – глаза девушки краснели, показались клыки, она судорожно выдохнула. – Ты можешь быть его невестой и потом женой, но все это не имеет никакой силы, если он млеет передо мной и мечтает в глубине своей души о сладострастном укусе, оставленным на его бархатной коже…
Внутри у меня все сжалось в комок, Изабель не успела заплакать, хотя на глазах ее так и застыли беспомощные слезы. Филиппа впилась в ее шею, кровавые струйки маняще потекли по шелковому халату, ужасающе впитываясь в ткань. Девушка упала без чувств, скорее от испуга, нежели от потери крови.
Филиппа жадно облизывая губы и тяжело дыша, молча вскрыла себе вену, чтобы залечить раны своей жертвы. Нежная кожа на шее барышни мучительно затянулась, и кузина в неком помутнении проследовала к выходу.
Так вот как разбирается с проблемами Филиппа. Кто бы мог подумать… ах, да, никто и никогда точно не знает, сколько на самом деле демонов притаилось в приличной женщине.
Прикрыв за собой двери, мы покинули номер в гробовом молчании, будто кузина и вовсе позабыла о моем существовании. Она, нисколько не смущаясь, прошагала по коридору с размазанной кровью на лице, не сделав и малейшую попытку вытереть ее. В тот миг я осознал, что Филиппа на самом деле в отличие от сестер упивается своей вампирской сущностью и пить кровь ей безумно нравится.