– Боги, не умирайте только! – истерично прокричал Дориан, бросаясь мне в ноги.
На этот припадок Даниэль лишь закатил глаза, явно раздраженный поведением старшего брата.
– Что это за произвол?! Со мною все хорошо, – проворчал я, силясь высвободиться из сострадательных объятий господина Беднама.
– Ох, господин Милон, я понимаю, – жалостливо простонал Тихий, изображая потуги актерской игры, – но нельзя так легкомысленно относиться к собственному здоровью! Потерять равновесие на ровном месте! Это я скажу вам, не шутки!
Вот же черт – второй удар за такое короткое время!
– Надеюсь это не заразно? – брезгливо поинтересовался Фелес из дальнего угла комнаты, чем заслужил взгляд неодобрения госпожи Эсмальт.
– Фу! – тут же поморщилась Айрис, делая поспешно шаг назад.
– О боги, это же может быть исмекская чума! – тут же панически заметалась Иви, – говорят, на соседнем континенте была замечена новая вспышка!
Вместо того, чтобы как то вмешаться на правах представителя закона, Луи Хитрый, как и обычно, лишь потешался над ситуацией, смачно впитывая подробности и детали смеха ради.
– О нет! – почти ревел Дориан, все не отцепляясь от моих ног, – я к вам успел так привязаться, господин Милон!
Неадекватных людей на одно помещение превышало норму, и я про себя изо всех сил проклинал Оли Тихого и его глупую стратегию по устранению моей персоны с поля битвы. Я не понимал, куда запропастились все мои кузины, ведь их помощь сейчас мне бы не помешала. Мне совершенно не хотелось прилюдно выходить из себя, к тому же в данном положении, любой протест с моей стороны послужил бы мне во вред, нежели в пользу.
Тем временем одна из моих кузин Роберта в неведении возилась с нарядами в соседней гостиной, которую наша труппа окрестила костюмерной комнатой. Здесь было тесно и неудобно, все помещение было заставлено громоздкой мебелью и занавешено тяжелыми портьерами. Но изящная Роберта с легкостью скользила между гарнитурой, с самозабвением подшивая пуговицы и кружева.
– Госпожа Роберта? – раздался знакомый самоуверенный голос.
Девушка повернула голову и увидела на пороге никого иного, как господина Романова, который уличив момент, поспешил остаться наедине с объектом своей пылкой привязанности.
– Что вам угодно, господин Натаниэль? – с еле уловимым любопытством спросила она, при этом стараясь сдержать проступающую улыбку на устах.
– Мой костюм случайно не готов? – хитро прищурив глаза, поинтересовался парень, проходя вглубь комнаты.
– Да, почти, можете примерить за ширмой. Я посмотрю, идеально ли он сидит, – Роберта взмахнула рукой, указывая на огромную вешалку с различными нарядами, что стояла возле старинной ширмы.
Натаниэль лишь на мгновение задержал на Роберте взгляд, прежде чем идти на примерку.
– Я хотела, – начала Роберта неуверенно, слова поддавались ей с трудом. Она отвернулась к комоду, сделав вид, что ее очень заинтересовали бусины, что лежали в шкатулке. – Я хотела поблагодарить вас, господин Натаниэль, за швейную машинку… вы очень надежный друг, и столь щедрым жестом вы оказали неоценимую услугу моему кузену. Благодаря вам наряды шились в два раза быстрее, ведь ваш подарок… – девушка запнулась, закусив губу, и на выдохе окончила, – чудесен…
Натаниэль выслушивал речь девушки с невероятным удовольствием, поглядывая на нее из-за ширмы.
– Вообще-то, госпожа Роберта, – ухмыльнулся он, видя, как девушка стесняется взглянуть ему в лицо, – когда я заказывал швейную машинку, то думал в первую очередь о вас. Ведь это произошло задолго до того, как я узнал о том, что будет ставиться пьеса. Я увидел однажды вашу старую машинку и подумал, что вероятно вам очень трудно с ней управляться, и что для творческих подвигов просто необходимо облегчить вам работу.
Роберта резко повернулась, оставив несчастные бусины в покое.
– В любом случае я вам глубоко благодарна, – поспешно произнесла она, все еще стараясь не глядеть на своего собеседника, который к тому моменту уже переоделся и вышел из-за ширмы.
– Не стоит, – с напускным равнодушием отмахнулся парень, но глаза его так и горели огоньком, – вы знаете, как я желал получить костюм, сшитый вашими нежными руками, и теперь он у меня есть. И после спектакля я обязательно его заберу, не отдам ни вашему кузену, ни господину Тихому.
– Как вам будет угодно, – сдержанно ответила Роберта, быстро берясь за дело.
Она взяла в руки нитку с иглой, и они завертелись в ее пальцах, будто сами по себе, словно они были живые.
– Вот тут я немного поубавлю, – пояснила Роберта, делая пометки на жилете.