– Хм, интересно, – призадумалась девушка, – ты не похож на того, кто борется с пагубной привычкой. Однако этот Оли Тихий всего лишь надоедливый тип. Тебе незачем так убиваться из-за него.
– Как же ты не понимаешь, Филиппа! – в бессилии воскликнул я, – это дело принципа! Этот Тихий, будучи чьей-то никчемной пешкой, пытается командовать мной, будто представляет из себя важную фигуру! Вот бы узнать кто его покровитель, – судорожно размышлял я, – тогда он будет у меня в кармане…
– Я думаю, – спокойно рассуждала Филиппа, пока я бессознательно бил кулаком о кору дерева, – тебе стоит сходить со мной в вампирский притон.
– Куда? – опешил я, вмиг позабыв о своих невзгодах, – ты что, ходишь в подобные места?
– Да.
– Филиппа! – лишь выпалил я, не в силах подобрать слов.
Кузина слегка улыбнулась, и, наклонившись поближе, прошептала:
– Ты не пожалеешь, поверь мне.
Я на мгновение застыл, прибывая в осознании. А на самом ли деле я знаю Филиппу?
Удалось ли мне взаправду разгадать ее суть, или я все это время видел лишь то, что мне было позволено видеть?
Был вечер.
Репетиция была давно окончена, дом на холме готовился ко сну. Солнце исчезло в безграничном океане, оставляя за собой непроглядную тьму летней ночи, которую сегодня не нарушал ни стрекот сверчков, ни игривый ветерок.
Пожелав друг другу «Добрых снов», мы по-обыкновению отправились в свои покои. Я припал ухом к двери в своей комнате и стал с жадным нетерпением выжидать. Через минут десять, когда все улеглось, я услышал, как дверь в покои двойняшек отворилась – я еще сильнее навострил слух, в гробовой тишине отчетливо слыша собственное взволнованное дыхание.
Ха… мне там бывать нельзя – я знал это, как никто другой, но все же на свой страх и риск согласился наведаться в одно из самых развратных мест на свете. Обычные бордели и прочие вакханалии тех, кто обладает всем золотом мира никогда не сравняться с тем кровавым пиром, какой творится в стенах вампирской обители.
Филиппа отворила мою дверь, и я увидел ее бледное лицо, которое было прикрыто маскарадной маской. Она молча вложила в мои руки такую же и жестом указала надеть ее. Я в безмолвии повиновался, и мы, утопая в темноте, стали красться по собственному дому, словно двое злоумышленников.
Лишь пара небесных глаз подглядывала за нами в дверную щелку из спальни Мэри. Ведь детское любопытство, даже у самого послушного ребенка, ни за что нельзя обуздать.
Мы вышли на свежий воздух, пахло… свободой и приятным щиплющим чувством, будто ты совершаешь нечто противозаконное. Филиппа стремительно направилась вниз со склона – пробираться в кромешной тьме было невероятно трудно, особенно спуск с холма в нынешней видимости казался мне более крутым, чем при дневном свете.
Пройдя в молчании по дороге, что вела в центр, Филиппа неожиданно остановилась. Деревья возвышались на обочине в величественной тишине, вдали чуть слышно шелестели пшеничные поля.
– Рошшш, – прошептала кузина с невероятно таинственным видом и… ничего не произошло.
Я огляделся, чтобы еще раз убедиться, что ничего не упустил из виду – вокруг царила все та же непроглядная тьма.
– Э… Филиппа? – неуверенно произнес я, пытаясь хоть что-либо понять.
Но девушка, решившая видимо не отвлекаться на излишние объяснения, проследовала дальше, резко свернув с дороги в самую чащу леса. Я же поспешил за ней, предпочитая не оставаться в одиночку на мрачной и опасной тропе.
Шли мы не долго – уже вскоре Филиппа выбежала на небольшую поляну, на которой в тени томных деревьев ютился небольшой трактир. Я оторопел и встал, как вкопанный – клянусь, раньше его здесь не было! Сколько раз мне приходилось обследовать местные уголки, никогда не видел я на этой поляне никакого трактира.
Мы вошли внутрь, тут было душно и пыльно – мелкие соринки будто застыли в воздухе, не желая оседать на пол. Зато это никак не мешало неимоверному веселью царить здесь – каждый уголок ходил ходуном. Музыканты бодро отыгрывали ритмичный мотивчик на стареньких инструментах, худощавый пианист ловко перебирал по звучным клавишам длинными пальцами. Тут приятно пахло зажаренными куриными крылышками и сыром.
И все бы это казалось вполне естественным, и не было бы ничего поразительного, если бы постояльцы этого трактира не были призраками, что плыли в воздухе, подобно той пыли, которая их окружала.
– Что это за место? – шепнул я Филиппе, нервно сглатывая. Мои догадки мне совершенно не нравились, и я хотел, как можно скорее их опровергнуть.
Но кузина, не удостоив меня ответом, направилась к барной стойке, и, положив на нее решительным движением руки монетки, произнесла: