Я резко схватил его за воротник и, наклонившись, бесстрастно произнес:
– Он сын моей кузины Мэри и внук моей тетушки. Господин Тихий, если вы не хотите вдобавок к гневу Кая Мора получить гнев Филиции Альдофин, то прошу вас смириться с отведенной вам участью и более ни мне, ни моей семье не докучать.
Я отпустил его и собрался уже уходить, как вспомнил:
– И да, театр мой оставьте в покое, на сцене двум режиссерам нет места.
И одарив его жалкий вид снисходительным взглядом, я удалился.
После Оливер Тихий еще долго оставался в своем кабинете, ссылаясь на внезапно охватившее его недомогание. Но Филиппа, которая могла помочь, даже не дернулась, по моему взгляду, прекрасно понимая, какое именно недомогание охватило господина Тихого.
Репетиция проходила прекрасно, я ощутил свободу действий и это меня несказанно окрыляло. Однако радоваться мне пришлось недолго. Как по заказу в Тихий дворец неожиданно явился издатель Марк Ярузалевский, под предлогом праздного любопытства.
Мы раскланялись перед ним, поприветствовав нежеланного гостя, и когда с церемониями было покончено, он занял кресло прямо за моей спиной, нависая, словно ангел смерти над умирающим, чем конечно несказанно нервировал меня. Я старался не обращать на него внимания и сосредоточиться на сцене, что мы репетировали, но это было делом сложным.
Кто он такой?
Он был вовсе не похож на типичного издателя… что-то в нем было не до конца ясное, не совсем уловимое – то, что трудно понять…
– Ваша пьеса… кажется не дотягивает до знаменитого Эльфлянского театра Дьесен, но, – внезапно заговорил Ярузалевский, поддавшись вперед так, что оказался возле моего плеча, – тоже весьма неплохо… стало быть лучше вашей книги.
– Вы читали мою книгу? – не отрывая взгляда от Розмари с Иэном, которые в это время играли на сцене, холодно спросил я.
– Пару страниц, – улыбка расползлась по его неприятному лицу, а я никак не мог взять в толк, зачем этот господин, мне вовсе незнакомый близко, меня провоцирует.
– Господин Ярузалевский, – спокойно ответил я, – вы только вдумайтесь, ведь я писатель, а это означает, что я могу уничтожать и исцелять души, рушить надежды и возводить миры, создавая их буквально из ничего, лишь легким взмахом пера. А что можете вы? Выплескивать яд на труды других под маской того, кто якобы имеет на это право?
– Вы все пишите, все, что вам только взбредет в голову, – спокойно парировал он, не поведя и бровью, – не заботясь ни о качестве, ни об идее. Слова имеют огромные последствия и несут за собой не меньшую ответственность.
Я медленно повернулся к нему и, пристально поглядев в его безжизненные глаза, ответил:
– Думаю, пока вы не читали ни одного моего произведения, вы, откровенно говоря, не знаете меня. Сейчас вы напоминаете слепого кутенка, что уверен якобы может тягаться со мной, но дьявол всегда тот, кто пишет. И вы ошибаетесь на мой счет, – я поддался вперед, заворожено глядя в его жуткие глаза, – вы вступаете со мною в конфликт, добровольно позволяя себе быть неосведомленным относительно истинной личины своего врага. Хотя ответ на все ваши вопросы и ключ к разгадке находится в моих рукописях – стоит лишь протянуть руку.
Марк тихо и пугающе улыбнулся, словно что-то решая для себя.
– Да, Альдофин, – произнес он самозабвенно, что меня несколько встревожило, – в самом деле.
– Были сомнения? – насторожено спросил я.
– Ничуть, теперь все в порядке, – он странно поджал губы, – что ж, не смею мешать вашему торжественному процессу. Меня ждут, – он усмехнулся и добавил приглушенным тоном, – меня всегда ждут. Еще обязательно увидимся, господин Альдофин.
– Взаимно, – бросил я, сохраняя непроницаемое лицо.
Ярузалевский радушно со всеми распрощался, а я охваченный беспричинным беспокойством, подозвал к себе Софиана. Он тут же поспешил ко мне.
Парень наклонился, внимая моему приказу.
– Мне нужно все, что только есть на господина Ярузалевского.
– Будет исполнено, – лишь ответил Софиан и учтиво удалился.
А репетиция, подобно кровавому балу, продолжалась.
Глава IX «Общий секрет объединяет крепче, чем брачный союз».
1.
Полуденное солнце нещадно слепило глаза, стеснительно господствуя на небосводе. Непривычно яркая и светлая погода накрыла пригород Кастонии, наконец, свергнув унылые сумерки, что прочно обосновались здесь в последнее время.
Я лежал на траве, щурясь и лениво разглядывая облака, что томно и неторопливо проплывали мимо огромными пушистыми комьями, пока Руслан бегал неподалеку вниз по холму и запускал большого воздушного змея, больше напоминавшего ворона.