– Меня это очень даже касается! То, что принадлежит тебе, принадлежит и мне, ведь я глава нашего клана! – отрицал Дезмонд гробовым голосом, пытаясь найти подходящие аргументы, – тем более ты наверняка смошенничал – повторюсь, нельзя выиграть у Кельского.
– Ты не оставил мне выбора, – развел руками Даниэль, – ты не давал мне работу, и не хотел выделять содержания. Вот я и решил добыть себе положение и деньжат привычным способом. И с чего ты решил, что я выиграл с помощью уловок? Я мучительными годами, раз за разом играл с Кельским, проигрывал ему все на свете, лишь бы изучить его приемы, повадки и психологию поведения во время игры, – он закатил глаза, – в предпоследней нашей схватке я даже проиграл Габриэля. Хотя тебя это должно меньше всего волновать.
– Ты играл на брата? – угрюмо спросил Дезмонд – в голосе его звучало осуждение.
– А что это за тон, дядя? При таких новостях ты обязан сказать мне: «Дорогой Даниэль, ты истинный Беднам», – он поднялся, собираясь уходить. – Знаешь, я пойду, у меня сегодня такое настроение – заполучить чью-нибудь подружку. И на тебя мне совершенно не охота тратить свое драгоценное время, без обид.
Даниэль вздернул бровями и покинул своего дорогого опекуна, оставив его в одиночестве вкушать события, которые возможно окажут не очень благоприятное влияние на его дальнейшую жизнь.
3.
– Лето нынче такое дождливое, – хмыкнула Франческа, печально обнявшись с веслом. Она с неодобрением глядела в сторону Берти Пай, так и сверля его взглядом.
Вечерело и небо окрашивалось в фиолетовые цвета, характерные для этих мест. Ходили слухи, что каждый вечер с приближением заката здешнее небо становилось сиреневым, словно предвещая нечто зловещее.
– Милон привез с собой дожди, – подбежала Рири, игриво вмешиваясь в разговор с ходу. Она одарила меня озорным взглядом черных глаз, и я не в силах сопротивляться так и не заставил себя отвернуться.
– Зато небо тут такое красивое, такая глубокая палитра красок, – в задумчивости произнесла Франческа, проводя рукой по воздуху, очерчивая небо.
– Да, – с кислым видом согласился я, – как в кошмарах.
Вдруг Франческа резко повернулась ко мне и по классике жанра зарядила мне веслом прямо по моему многострадальному лицу. Но так как я был поглощен упадком собственного духа, я не испытал никакой боли. Кроме моральной, конечно.
– Франческа! – возмущенно воскликнула Рири, явно недовольная тем, что на мою безупречную внешность вновь было совершенно покушение.
Она бросилась ко мне на помощь, будто я получил смертельные увечья.
– Ой, ну, кузен, что ты тут расселся? – Франческа вновь скрыла стыд и смущение под нападками и обвинениями, – я тебя не заметила!
– Ничего, дорогая, я впрочем, уже привык, – силясь подавить ноющую боль в челюсти, процедил я.
– Что? – изумилась на мгновение Франческа – казалось, мои слова и правда были для нее открытием. Но, как и обычно, сочувствие и сердоболие, что закладывались в женщинах с рождения, были чужды моей кузине, и она вмиг выбросила меня из головы, обратив свой взор на вещи более интересные. – Знаете, – заявила она, выпрямившись во весь рост и продолжая прожигать взглядом семейство Пай, – что-то эта выскочка Изабель ведет себя сегодня чересчур тихо. Что это с ней?
Действительно, всего лишь Филиппа в минувшие выходные ей чуть глотку не прокусила. С чего ей хандрить? Так-то все вполне благополучно.
Интересно, Изабель пожаловалась Клаудии Генриховне, или решила умолчать об инциденте? Скорее второе, в противном случае в нашем доме давно бы разгорелся нешуточный скандал.
– Пойду, погляжу поближе, – важно заявила Франческа, – разузнаю, в чем дело.
– Конечно, Франи, здесь ты уже все, что могла, сделала, – отпустила язвительный комментарий в сторону сестры Рири, но та лишь закатила глаза, всем своим видом показывая свое равнодушие.
Я же держась за ушибленную голову (как в ней еще остались остатки разума и здравомыслия при ежедневных побоях!), все косился в сторону Иэна и Розмари. Они чудесно проводили время, катаясь на лодке вдоль берега. Если не знать о некоторых нюансах, можно было подумать, что они влюбленная пара, которая вот-вот переступит порог церкви. Айрис же беседовала в тени деревьев с какими-то господами, поэтому ее мало волновали оба ухажера, ведь барышня получала знаки внимания, а это было важнее всего.
Что любопытно и странно одновременно – с момента прибытия Розмари в пригород, Иэн уделял время лишь ей, совершенно позабыв об истинном объекте своих чувств.