Я умышленно прошел мимо них, в тот самый момент, когда к обаятельному обществу старушек и их внуков присоединились Иэн с Розмари, что только что вернулись с прогулки на лодках.
Как и полагается, я сделал вид, будто прогуливаюсь неподалеку без какой-либо цели. Не прошло и минуты моего ненавязчивого мелькания на горизонте, как Клаудия поспешно окликнула меня.
– Господин Альдофин, – властно позвала она, так и обжигая мою несчастную наружность своей надменностью, – неужели вы взаправду устраиваете репетиции в Тихом дворце, чтобы позже устроить представления? Стыд и срам!
– Госпожа Пай, госпожа Русакова, госпожа Иваницкая, – раскланялся я с чарующей невинной невозмутимостью, – полагаю, Клаудия Генриховна, затем и ставится пьеса, чтобы непосредственно созвать зрителя и презентовать перед ними зрелище.
– Хорошо, что мой Берти не участвует в этом вертепе, – заявила она во всеуслышание, в голосе ее прозвучали нотки гордости, той, что редко доступна простым смертным развратникам вроде меня.
– Ха-ха! – громко усмехнулась Вивиан, – как же!
– Что, прости? – сделала еще более каменное лицо Клаудия, – что ты хочешь этим сказать, Вивиан?
– Что я хочу сказать? То, что ты, как всегда, слепа, дорогая – и причина тому не твой возраст, а твоя глупость! – без какого-либо смущения прямо высказалась госпожа Русакова, – твой Берти радостно посещал Тихий дворец, и сдается мне, он не чаи с господином Тихим распивал!
– Это неправда, – спокойно возразила Клаудия стальным голосом, однако ее нахмуренные брови свидетельствовали об обратном, – сущая чушь и бредни. И откуда тебе известны такие подробности о местонахождении моего внука?
– У меня свои источники, – загадочно повела плечами Вивиан, отпевая чаю из фарфоровой чашки.
Иэн тут же бросил неодобрительный взгляд в сторону Фелеса, который все еще озирался, опасаясь наткнуться взглядом на Консетту, что была для него с недавних пор пострашнее любого демона. И хотя господин Иваницкий и слова вслух не произнес, выражая свое неодобрение лишь укоризненным молчанием и красноречивым взглядом, этого было вполне достаточно, чтобы господин Русаков, вскипел, как чайник.
– А чего сразу я?! – воскликнул он, подпрыгивая на месте, отчего Банни Иваницкая испуганно икнула, – я и слова про Берти не сказал!!!
– Солнышко, разве я имела в виду тебя? – непонимающе спросила Вивиан. Они на пару с Клаудией были слегка удивлены такой бурной реакцией парня.
Иэн закатил глаза, Изабель все так же испуганно глядела (будто смотрела она на нас, но перед глазами ее стояла кузина Филиппа, готовая растерзать девушку своими острыми клыками), а Розмари осторожно спросила:
– Фелес? Все хорошо? – толи недовольство господином Русаковым, толи удивление в совокупности с осуждением проскальзывали в голосе госпожи Астраль.
– А что этот опять кивает на меня?! – нелепо оправдывался Фелес, краснея и понимая, что вновь опозорился понапрасну.
– Что ты опять вопишь, как девчонка? – лениво отозвался Иэн, явно утомленный затянувшимся конфликтом.
– Мальчики, не ссорьтесь, – миролюбиво встряла Банни.
– Банни, им не пять лет, чтобы говорить такое, – закатила глаза Клаудия, – воспитание ваших с Вивиан внуков давно упущено.
– Мда? – лукаво улыбнулась госпожа Русакова, вздернув бровями, – мы хотя бы знаем, где они находятся, а вот куда ходит Берти – это остается тайной для тебя. Кажется, твой внук безупречно воспитан для того, чтобы не участвовать в драках и перепалках, но это не мешает ему обманывать свою бабушку.
Это была непростительная прилюдная оплеуха, и Клаудия, сделавшись серой, как выцветшая простыня, поднялась и ледяным тоном сквозь узкие губы процедила:
– Пойдем, Изабель, мы не останемся в подобном оскорбительном обществе.
Она проплыла мимо нас, словно черная тень – невестка, сгорбатившись, посеменила следом. К слову, никто даже не обратил внимания на резкую перемену в поведении девушки. Так бывает, что тех, кто ведет себя громче остальных, после, особо стараются не замечать.
– Она тебе не простит, Берти для нее святое, – подала голос Банни, вид у нее был почему-то виноватый, словно это она только что затеяла ссору.
– Не будет учить меня, как воспитывать внуков, – беспечно отозвалась Вивиан, доливая чая в чашку из чайника.
– Вот именно! – вновь не к месту возмутился Фелес, – тем более, Иэн, как всегда меня спровоцировал!
Не успел господин Иваницкий сказать слова в собственную защиту, как госпожа Русакова вмиг пресекла пламенные речи внука: