– А ну-ка прикуси язык и иди погуляй – подумай о своем поведении! – глаза ее сделались как никогда серьезными, – помни, ты теперь единственный наследник нашего рода, поэтому веди себя соответствующе!
Фелес побледнел, страх затрепетал в его фиалковых глазах, он вмиг почернел, словно летняя грозовая туча, и, пробурчав что-то невнятное себе под нос, удалился.
– Мы тоже пойдем, – как-то поспешно засобирался Иэн, – бабушка, не хотите прокатиться со мной и Розмари на лодке?
– С удовольствием, – сдержанно произнесла Банни, совершенно невеселым голосом, – Вивиан?
– Со мной все в порядке, развлекайтесь, – холодно отрезала леди, и компания удалилась в некой нерешительности.
Что это только что было?
Дрожащими руками госпожа Русакова подняла чайник, я решился поспешить ей на помощь.
– Госпожа, давайте я помогу вам, – я аккуратно налил еще чаю, хотя она только что подливала его в чашку, и там почти уже не оставалось места. Покончив с этим, я сел рядом. – Не принимайте близко к сердцу, госпожа Пай бывает резка…но вы, насколько мне известно, давно дружите, так что думаю, она отойдет. Тем более… бывало она говорила вещи пообиднее вашего.
– Не утруждайся, к тому же дело вовсе не в ней, – вздохнула Вивиан, похлопав меня по руке, – видишь ли, раньше у меня было два внука. Я сама себя расстроила, напомнив об этом.
– О, сожалею… я не знал, – искренне изумился я, не ведая, что еще сказать.
– Его звали Фабиан, он был младшим братом Фелеса, – спокойно поведала она.
– Случилось нечто ужасное? – спросил тихо я.
– Он разбился в карете. Кучер потерял управление, когда они возвращались с очередного кутежа, – Вивиан говорила спокойно, без единой слезинки, отчего еще больнее становилось на душе от ее голоса, – Фелес остался на ночь и не поехал с ним. До сих пор корит себя за это.
– Мне очень жаль это слышать, – произнес я, а она вновь ободряюще похлопала меня по руке, словно силилась таким образом отмахнуться от горя. По какой-то неведомой причине я вызывал у нее симпатию.
– Это случилось прошлым летом, – подытожила она, и напускно веселым голосом произнесла, – не будем о грустном! Мертвых не вернешь, так что я пойду и дальше злить старушку Клаудию, пока имею такую соблазнительную возможность.
Она поднялась, лукаво подмигнув мне, и тут же бодрым шагом отправилась на поиски подруги.
Вот ведь как, оказывается, господин Русаков перенес в душе глубокое горе. Возможно, по этой причине он и был таким колючим.
– Господин Милон! – вновь услышал я свое имя, что прогнало вмиг все мои мысли и помыслы.
Крики эти, словно крики сумасшедшего о мнимой помощи, принадлежали никому иному, как Дориану Беднаму.
Да что ему опять понадобилось?
Я и так посвятил ему время с излишком и теперь мне потребуется целая вечность, дабы восстановить повредившийся разум и пошатнувшийся здравый смысл.
В этот раз мне не пришлось прикладывать усилия, дабы слиться с местной мебелью и зеленью, ведь Дориан практически сразу обнаружил меня.
– Господин Милон! Что же вы не отзываетесь? Я вас искал! – обрадовался Беднам, заметив меня притихшего меж соломенных кресел.
– Позвольте узнать, зачем же? – натужно улыбнулся я.
– Вы знаете, госпоже Розмари стало нехорошо, и господин Иваницкий вызвался отвезти ее в свое поместье, тут ведь недалеко. И по этому случаю, их лодка освободилась, вы не хотите…
– Где они? – тут же оживился я, – уже отбыли?
– Эм, ха! – Дориан нахмурился, явно сбитый с толку, – нет, они поспешили к дороге, где стоят кареты.
– Отлично! – безумный план, граничащий с соблазнительным помешательством, внезапно озарил меня, не давая времени ни на размышления, ни на обдумывания дальнейших последствий. Я пожалею об этом, очевидно. – Дориан, ведь катания на лодках еще долго будут длиться?
– Да, ведь как окончательно стемнеет, мы переместимся в поместье и будем есть запеченную утку в травах и пить вино из темного сорта малины, – со смаком произнес Дориан, будто презентовал программу знатным господам.
– Ха… замечательно, – дьявольски ухмыльнулся я, глаза мои не к добру заблестели, а взгляд затуманился. Идея обжигала меня, не давая спокойно дышать, – Дориан, – ласково произнес я, – если кто-то спросит, где я, можешь ответить, что не видел меня? Понимаешь, так вышло, но мне нужно отлучиться всего на пару часиков… это для пьесы, срочно. Но никто не должен об этом знать.
– Как вы можете! – неожиданно выпалил парень, чуть ли не со слезами на глазах.
Кто ж знал, что это были слезы преданности.
– Что с тобой? – растерялся я, на мгновение, позабыв о своей сумасшедшей идее.