Мало того, что мне придется оправдываться перед Мариэль и всем честным народом, так еще меня ждет атака всех местных незамужних девиц, ибо, как только они узнают о моем новом статусе, я тут же сделаюсь для них главной мишенью!
Мне же мало, мало проблем!
Пока Алессандра накрывала на стол, я отправился в конюшню проведать Оскара. Ослик стоял в своем загоне и уныло пожевывал солому, взирая на меня глазами-бусинами, что блестели в тени.
– Эх, Оскар, как так нас угораздило вляпаться? – потрепал я его за ухо, а он в ответ лишь профырчал что-то с весьма флегматичным видом.
– Во что вы вляпались, дядя? – раздался тихий детский голосок.
Я обернулся и увидел в дверях конюшни Руслана, он робко выглядывал из-за двери, словно опасался потревожить мой покой.
– А ты знаешь, Руслан, что негоже подкрадываться к взрослым и подслушивать за ними? – по-доброму усмехнулся я.
– Но я же подошел столь бесшумно, что вы и не заметили, хотя на дворе такие лужи, – объяснил племянник, ничуть не смутившись, – я полагал, вы похвалите меня за это.
И, правда – он ведь подкрался ко мне совершенно незаметно. Всего пара тренировок и он уже многое может. Кажется, мой племянник, в самом деле, являл собой на редкость смышленого ребенка, который быстро ухватывает на лету, да и к тому же может применить полученные знания в жизни. И эта едва заметная уверенность, что еще лишь намекала о своем присутствии, промелькивала во взгляде и проскальзывала в тоне мальчика. И это несказанно радовало меня.
– Знаешь… ты прав, – согласился я, – ты действительно умница.
Глаза Руслана засветились, а радость так и искрилась на маленьком, светлом, лице.
– Честно?
– Зачем мне врать? – улыбнулся я, – что ж, пойдем скорее к столу, вероятно, завтрак уже подан, а мне до смерти хочется выпить чашечку горячего кофе.
– В самом деле, где же ваша невеста, господин Милон? – спросила за завтраком Роберта, деловито подняв фужер с кровью, – вы упоминали, что будущая госпожа Альдофин должна приехать спустя три недели вашего пребывания здесь, но они давно миновали, а вышеупомянутой леди все нет. Надеюсь, ничего не стряслось?
Напускная светская тревога отразилась в глазах Роберты – и хотя она задала сей вопрос, ее мало волновал ответ.
– Видите ли, – улыбнулся я натужно, с ужасом вспоминая последнее письмо, – ее отец приболел. Ничего серьезного, – поспешил заверить я, видя, как прискорбное сожаление появляется на лицах кузин, – но ее присутствие, как дочери, просто необходимо. Вы понимаете.
– Отчасти, – согласилась Роберта, кивая, – но нам отцовская любовь чужда, как вам известно.
– Да, – улыбнулась Франческа, – если бы Редьярд валялся дохлый в богами забытой канаве, едва ли это кого-нибудь из нас расстроило. К тому же мужчинам свойственно рано умирать.
– Потому что слабаки, – тут же подхватила Скарлетт.
– Франи! – внезапно одернула дочь Филиция, положив газету на стол, – как ты выражаешься, просто кошмар! Не «валялся дохлый в канаве», а «лежал мертвый»! Ты же знаешь, если часто будешь браниться дома, то непристойности будут выскакивать сами по себе при выходе в свет!
– Прости, матушка, – невинно пролепетала Франческа, – но с каких пор вам есть дело до того, что мы говорим на людях?
– Мне нет никакого дела, но лишние кривотолки нам ни к чему, – рассудительно заявила Филиция, – особенно сейчас.
Тихий нервный смешок вырвался из моей груди, но так как я живу с ведьмами, по совместительству вампиршами, сея непристойность не могла остаться незамеченной.
– Что смешного, дорогой племянник? – осведомилась тетушка ласковым голоском, в котором так и доминировали нотки угрозы.
– Да ничего, ничего, – запричитал я возмущенно, – если не учитывать того прекрасного нюанса, что вы вчера на чаепитии сообщили главным сплетницам этого города, будто моя помолвка с Мариэль расторгнута и я теперь свободен, словно ветер. Что вы так глядите на меня, дорогая тетушка? – я уловил ее жуткий и грозный взгляд, от которого сердце уходило в пятки, но виду я не подал. – Пусть ваши дражайшие дочери, которые берут во всем с вас пример, знают, в какие игры вы со мной играете.
– А что вас не устраивает, господин Альдофин? – беспечно поинтересовалась Филиция, обращаясь ко мне свысока.
– О, – так вы теперь свободны! – удивилась Мэри, – как чудесно.
– Да нет же, нет же Мэри! – пуще прежнего заворчал я, – вы вообще слушаете меня? И нет, тетушка, конечно же, ничего такого. Просто, как, по-вашему, я должен буду объясняться со всеми, когда Мариэль прибудет сюда? Я не гость в этом доме, и собираюсь поселиться здесь навечно, и вести спокойную и тихую жизнь!