– Как-то это неправильно долго не хоронить, – нахмурился я.
– С каких пор ты стал таким религиозным? – удивилась госпожа Альдофин.
– Ну, Дориан может и был не шибко умным...
– Мягко говоря, – вставила едкое замечание Филиция.
– Да, но он был весьма добродушен и не заслужил такого исхода, – проговорил я тихо, словно боялся показать малейшее сочувствие.
– Что ж таков закон – слабые умирают, выживают те, кто умеет разбираться в людях. А теперь все повесят на чокнутую Милану. Если конечно Кай Мор не заступится за нее. Ах, любовь – высокое чувство недоступное столь глупым и наивным существам, но они так забавны, когда играют в нее, – пожала плечами госпожа Альдофин, – интересно, найдут они того вампира или нет?
Филиция улыбнулась мне несколько зловеще, будто на что-то намекая. Ах, тетушка, это был вовсе не вампир, а русалка. И что-то мне подсказывает, вам это хорошо известно.
– Нам обязательно там быть? – подала голос Франческа.
– Ну конечно, – мягко улыбнулась Филиция, – сама-то как думаешь?
– Ох, – недовольно протянула Франческа, – у меня были совсем иные планы. И понадобилась же кому-то убить этого недотепу.
– Действительно, – закатила глаза Скарлетт.
Мы прибыли в столицу – стоял унылый пасмурный день, и хотя холодно не было, но тоска накатывала, словно самой понурой осенью.
Никогда раньше мне не приходилось бывать в помпезном и мрачном Аунтемпском поместье, которое было сердцем клана Беднам, и в котором собственно и зародился их род. Оно возвышалось прекрасным бездушным зданием среди огромного пустынного пространства, поблескивая своими зловещими окнами в сером свете дня. Вдали виднелся не менее мрачного вида лес. Поля, плантации и сады, что принадлежали клану, простирались далеко за горизонт. И теперь это все унаследует Даниэль Беднам – ранее совершенно неприметный средний брат, а ныне завидный жених и важная персона в любом обществе.
Нас доставили прямиком в самую отдаленную часть поместья, на кладбище, где покоились усопшие Беднамы, их прислуга, ближайшие родственники и соратники. Одиночество и уныние присущее всем кладбищам, царило здесь. Могилы, хоть и выглядели холодными и пустыми, были прибраны и вычищены от травы. Целая армия прислуги неустанно следила за кладбищем, поддерживая тут чистоту и порядок.
Пока все собирались в доме, в комнате, которая была ближе всех кладбищу, я решил бесцельно побродить меж могил скорее от скуки, нежели от любопытства. Мои кузины предпочли остаться среди гостей, а я разглядывал умерших родственников ужасающих и жестоких Беднамов, которые, стало быть, были такие же ужасающие и жестокие. Клан убийц – называли их за спиной, ведь им даже не нужны были враги, каждый мечтал кого-нибудь убить и внутри семьи. Здесь покоились родители Дориана, Даниэля и Габриэля – Джорджиана, которую без памяти любил Дезмонд, и Фредерик, его ненавистный брат. Также тут я набрел на величественные могилы их дедушки и бабушки – Луизы и Вильгельма Беднам, с которыми, по-видимому, имела не очень приятные дела моя тетушка Филиция, еще, когда находилась при дворе Холодного принца. А рядом с ними покоились некая Агнес Беднам – дата смерти тот же год, когда родился отец Дезмонда.
Наконец все гости, облаченные в черное и надев на себя маски скорби и сочувствия, собрались в гостиной, которая была отведена под сие скромное и печальное событие. Прибыло огромное количество людей, даже вампиров, в основном из столицы, а также приехали кланы с пригорода.
Госпожа Клаудия Генриховна Пай только лишь переступив порог, мигом бросилась к господину Дезмонду выразить свои соболезнования, тем самым блестяще подготавливая себе алиби перед планируемым убийством – показать всем, как хорошо она относилась к главе клана Беднам. За ней же посеменили ее внучки, а также, хоть и облаченная в траурные одежды, но все равно такая же расфуфыренная невестка, и внук, вид которого казался крайне страдальческим. Можно было подумать, что это уместно и что горе охватило господина Пай, но его мучили думы далеко не о покойном Дориане Беднам, его терзали собственные страсти. Едва зайдя в комнату, он отыскал взглядом Филиппу и проникновенно поглядел на нее. Но это более не был растерянный взгляд, как прежде, это теперь был взгляд полный решимости и твердости. Он старался держаться подальше от своей невесты Изабель, но она и не стремилась быть рядом с женихом. Ей, судя по всему, было глубоко наплевать на своего, так называемого возлюбленного, ее больше заботило кольцо на безымянном пальце и ее положение при госпоже Клаудии Пай.