Франческа, не удержавшись, подхихикнула, Филиппа в знак нашей друг к другу солидарности недовольно одернула сестру за край юбки.
– Это уже не моя проблема, – высказала небывалое равнодушие Филиция, – скоро Лита, уж в этот понедельник. Мне нужно готовиться, так что прошу не докучать своими незначительными проблемами.
Она грозно сверкнула глазами в мою сторону и, демонстративно взяв газету, удалилась в свои покои.
Превосходно.
Прекрасно.
У меня нет слов.
– Не волнуйся, братец, – наконец-то подала голос Рири, которая все это время молча стреляла глазками полными коварства, – положись на меня, я возьму Мариэль на себя. Уж поверь мне – я справлюсь.
– Этого-то я и опасаюсь, – с кислым видом признался я.
– Ой, Милон! – воскликнула Мэри, будто только что вспомнила нечто важное, – после завтрака я собираюсь на прогулку, как раз дождик перестал лить слезы. Не мог ты меня сопроводить, кузен?
Дождик еще изредка подкапывал, словно решил досадить нам своим испорченным настроением, гром недовольно ворчал на сером небе, а с зеленой листвы стекала струйками прозрачная вода.
Мэри вышла в своем строгом черном платье, что облегало ее точенную фигурку, подчеркивая изящную талию. Ее нежные руки вновь были спрятаны под черными кружевными перчатками, ими она важно держала свой зонтик. И все в ней было столь хрупкое, столь нежное, что казалось она и, правда, сахарная фарфоровая куколка, хотя в глазах ее отчетливо виднелось горе, что делало кузину взрослой, умудренной опытом, женщиной.
Следом за ней семенил Руслан, явно взволнованный предстоящей прогулкой. На нем прилежно сидел его прогулочный костюмчик, в котором он в тайне ото всех сопровождал меня в центр пригорода, когда мы купили несчастного Оскара. В руках племянник держал уродливого на вид, плюшевого зайца, который был сшит до безобразия криво, что местами было не ясно – лапа это у него или ухо.
– Вам нравится мой зайчик, дядя? – спросил довольный племянник, – его зовут Каштан.
– Так выходит это заяц, – проговорил я вполголоса, – очень мило.
– Мне его мама сшила, – заявил Руслан с довольным видом и тут же поскакал по лужам.
– Боги, сынок! – засуетилась Мэри, – не бегай по лужам, не то простудишься!
– Все в порядке, Мэри, тут не так много луж, как может показаться. Это же холм, все стекло в пригород, – заверил я ее, улыбаясь.
– Ты такой забавный, кузен! – засмеялась девушка звонким неподдельным смехом, и ее белоснежные локоны красиво заколыхались на ее плечах. – Знаешь, подобная погода всегда напоминает мне об осени. Я сразу ощущаю ее незримое присутствие, будто ее дух всегда обитает где-то рядом, поджидает за углом и приносит дождик. Такой грустный и такой печальный. Видишь ли, я люблю осень.
– Почему, если не секрет? – спросил я, пока мы неспешно шли, оставляя особняк позади.
– Ммм… – в задумчивости промурлыкала она, – все из-за мужа. Я его полюбила осенью, осенью родился Руслан.
– Да, прекрасное время года, – согласился я, – в эту пору происходят порой чудеса.
– Честно признаться, я очень благодарна тебе за то, что ты так заботишься о Русланчике… ему этого очень не хватает, понимаешь? – она проникновенно поглядела на меня своими чистыми, словно голубое ясное небо, глазами. – Я знаю, что могу казаться окружающим чересчур наивной и плаксивой, где-то меланхоличной, а местами даже безумной. Но я все замечаю, поверь мне, и я не против твоих прогулок с Русланом. Я считаю, ему это пойдет на пользу, – она, хитро прищурившись, незаметно улыбнулась, и я вмиг понял, что Мэри известно о наших с Русланом тайных занятиях. – К сожалению, я чрезмерно опекаю его, хотя знаю, что лучше бы дать ему немного самостоятельности… ведь ему будет непросто выжить в этом мире, он должен учиться постоять за себя, защититься и быть сильным. Но, – она протяжно и тяжко вздохнула, – ничего я не могу с собою поделать, так волнуюсь за него и переживаю! Франческа считает, что это, потому что я рано и неожиданно потеряла мужа, вот теперь и трясусь над Русланом. Но погляди на него! Ведь он такой крошечный и маленький! Его так легко обидеть!
Мэри указала на Руслана, который вдалеке с искренним любопытством что-то разглядывал в луже.
– Я понимаю твои чувства, Мэри, ведь ты его мать и это нормально, – вздохнул я задумчиво, – но мне он не кажется таким маленьким и крошечным, как тебе. Я вижу в нем невероятную силу духа, и эта сила станет его главным оружием против этого мира, что решил не принимать его уже заранее.