И кинувшись к ней, я намеренно облил несчастную кузину шампанским, что выплеснулось из моего бокала.
– О нет! – расстроилась Мэри, прекрасно исполняя свою роль со мною в тандеме, – ты испортил мое лучшее платье!
– Прости, прости меня, дорогая кузина! – засуетился я, – принести полотенце?
– Нет, – недовольно поглядела на меня Мэри, – мне нужно переодеться. Господин Лонгвуд, вы проводите меня? А то голова все еще кружится…
– Конечно, госпожа Орлова, – с готовностью откликнулся Руперт.
Они ушли, и все свидетели со временем отвлеклись на разговоры и продолжили любоваться звездопадом.
– Ах ты, паршивец, какой талант! Какой актер! – послышался мерзкий голос Филиппиана Астраль – он же Плут Кель, – я всегда говорил, что ты дьявол, заключенный в ребенка.
– Я уже не ребенок, – сквозь зубы прошипел я.
– Это правда, а для меня ты все еще малыш, – мерзко ухмыльнулся Кельский, – но все же ты отличный лжец. Браво, просто мое почтение!
– Все как ты учил, – с пренебрежением проговорил я.
– Спокойной ночи, сочтемся еще! Но обходи пруды, океаны и озера, мало ли что, – с ехидством бросил он мне.
Я покосился на него с нескрываемой злой. Я так и продолжил прожигать его взглядом, пока он не очутился на лестнице.
Ничего, подожди Плут Кель – мы и правда сочтемся.
Глава XVII «Каждая приличная девочка рано или поздно обращается демоницей».
1.
Мне повезло – после любования звездопадом я проводил время с Советом в покоях Даниэля и Габриэля, что были разделены общей гостиной. В этой гостиной господа Беднам обыкновенно завтракали или обедали, если их дядя, к несчастью гостил в их доме.
В чем же мне собственно повезло? В том, что сегодня Совет ни в чем не подозревал меня, не заводил неприятных тем для разговора относительно артефактов Холодного принца. Мы просто веселились, да и еще все сердечно поздравляли меня с заметкой в газете о моей пьесе. Они также радовались тому, что сами лично принимали участие в постановке, и это придавало им значимости в собственных глазах.
После любования звездами, все гости разошлись по отведенным им комнатам. Уже стояла глубокая ночь, было тепло и светло от горящих, словно светлячки в небе, звезд, а мы всем Советом, даже включая Берти, выпивали и болтали о моем успехе, о предстоящей свадьбе Натаниэля, о дерзкой помолвке Берти и о прочих глупостях, что волновали наши юные сердца.
Даниель решил сыграть на гитаре и развеселить нас пением, вопреки тому, что по соседству почивали его гости. Он запел во все горло, а мы неумело подпевали ему. Габриэль травил пошлые шуточки, которые в тот момент казались нам весьма остроумными, Фелес радовался, что попал в газету и мечтал когда-нибудь выступить на большой сцене, Иэн над ним посмеивался. Я безмятежно улыбался, попивая вино, Натаниэль болтал без умолку, а Луи доедал пирог с грибами и сыром. Берти же, единственный кому нельзя было выпивать, расположился в уютном кресле и глядел в окно, из которого был виден мрачный и величественный океан.
Признаться я так увлекся, что даже позабыл о тех страстях, что еще недавно кипели на крыше. Меня лишь беспокоило отсутствие моего сердечного друга Софиана, к которому я уже успел порядком привязаться. Его давно не было видно и мне все чаще казалось, что он избегает меня по просьбе Натаниэля. Хотя сам Романов уверял, что Софиан нынче слишком занят в ателье, мол, госпожа Батье загрузила его работой. Но сердце мое подсказывало, что пропадает он не просто так. Насилу я старался подавить и успокоить свои треволнения и под конец они совсем улеглись.
Веселье шло на спад, проиграв всепоглощающей дреме, что невольно охватила нас, и я не в силах сопротивляться ей закимарил прямо в кресле. Мысли беспокойным клубком спутывались в моем полусонном сознании, я метался между ними едва различая что к чему. Внезапно до моего слуха донесся странный шорох, что вмиг вернул меня в реальность. Нехотя приоткрыв один глаз, я заметил, что Даниэль поднялся со своего временного ночлега – свет от звезд освещал его решительное лицо. Он, стараясь передвигаться как можно тише, прокрался к двери и выскользнул в коридор. Я, чувствуя неладное, решил проследовать за ним. Трезвость ума постепенно возвращались ко мне и я, овладев прежней подозрительностью, подумал, что отсутствие разговоров об артефактах этим вечером выглядело все-таки странно.
Коридоры были освещены, поэтому идти было легко, но это грозило мне обнаружением. Тем не менее, я следовал за Даниэлем, оставаясь незаметным, словно невидимая тень. Миновав коридоры, он спустился на второй этаж, на котором помимо гостевых комнат располагались покои Дезмонда – и я не ошибся, когда заподозрил, что он направляется прямиком к дверям главы клана.