В общем, этим прекрасным праздничным утром, что удивительно, я наконец-то принадлежал сам себе. Никто не стремился занять меня унылой и утомительной работой или срочными поручениями, так что я ленно спустился в гостиную проверить утреннюю почту. С равнодушным видом и беспечно зевая, я перебирал письма и наткнулся на одно интересное – среди серых непримечательных конвертов с дежурными посланиями и счетами на меня смотрел маленький конвертик с позолотой. Это было письмо из столичной газеты, самой популярной из всех газет! Быстро вскрыв конверт, я уже хотел было пробежаться по манящим и таким долгожданным строчкам глазами, жадно впитывая каждое слово, как услышал знакомый и до мурашек надменный голос.
– Может, ты все же обратишь на меня внимание? Я уже довольно давно жду этого.
Глаза мои вылезли из орбит от ужаса и страха, что застал меня так неожиданно. По моей спине пробежал холодок, в комнате стало удушающее жарко, хотя день сегодня выдался прохладный. Я медленно повернулся – солнце зашло за облака, и гостиная погрузилась в зловещий полумрак. На одном из диванов, повернутых спинкой к окну, сидела Мариэль. Ее черные волосы были убраны в красивую прическу, талию облегало пышное платье, а плечи были обнажены. Красивую фигуру лишь портило непроницаемое лицо, что выражало бесчувственную жестокость.
– Как ты вошла? – спросил я резко, вмиг сменив страх на гнев.
– Через дверь, – спокойно ответила девушка и тут же перешла в наступление, – что за шутки, Милон? Ты не отвечаешь на мои письма уже почти два месяца.
– Ах, это – письма! Я их сжег, – с пренебрежением ответил я, опускаясь на второй диван прямо напротив своей невесты, – случайно, конечно, ничего не подумай такого.
– Как ты посмел? – ледяным тоном спросила она.
Глаза ее загорелись кровавым огнем, но я остался невозмутим.
– Ты была навязчива, я боялся, что кто-нибудь их прочтет, – пожал я плечами, упорно делая вид, что не замечаю ее агрессивного тона, – кстати, ты испортила торжественный момент – мне прислали письмо из газеты с предложением о сотрудничестве. Мариэль, скорее всего я скоро буду знаменит.
Сообщив эту, по моему мнению, грандиозную новость, я засиял от счастья, совершенно не стесняясь мрачного и отнюдь недружелюбного вида гостьи. Конечно, я как мог напускал на себя веселость, дабы она не заметила моего животного страха, который парализовал все мое нутро, стоило лишь увидеть ее лицо.
Только шаг влево и мне конец.
– Ты не рада за меня, невестушка? – решил я нарушить затянувшееся молчание – улыбка глупо застыла на моих губах.
– Кем ты здесь себя возомнил, – прошипела Мариэль, – чертовым писателем-фермером?!
Она медленно поднялась и, не отрывая от меня своего жуткого стеклянного взгляда, приблизилась.
– Я остаюсь здесь, милая, – серьезно сказал я, – а тебе лучше уйти. Если тебя здесь застанет кто-то из домашних, то будут проблемы.
– Остаешься? – усмехнулась Мариэль, – а что, если я все расскажу одной твоей знакомой?
Она чуть слышно проговорила эти страшные слова, затем нахмурилась и принюхалась. Тяжело дыша, я плотно сжал губы, пытаясь не дать волю своему гневу.
– Ты был с другой? – она усмехалась, а глаза ее блестели, словно у бешеного зверя, что придавало всему ее облику более жуткий вид.
– Конечно, был, Мариэль, – холодно ответил я, поглядев ей прямо в глаза, – я не люблю тебя.
– Это была ведьма-воровка? – тяжело дыша и приподнимая брови, спросила она.
Ее начинало трясти от ярости – я лишь боялся, что кто-то войдет – а тут она размазывает остатки моих внутренностей по ковру.
– Уже нет, – повел я плечами, а затем, придав голосу пущей убедительности, твердо произнес, – уходи.