– Валет Астраль, глава клана Астраль, вероятно вы слышали обо мне, – надменно протянул мне руку Валет.
Какое тщеславие.
– Наслышан, – с улыбкой ответил я, пожимая ему руку.
– Это мои братья – Аристарх и Филиппиан, о которых вы тоже слышали, – представил мне свою группу поддержки Валет. Им я тоже пожал руки, – кажется вы тот самый господин Альдофин, что перевернул пригород с ног на голову своей пьесой?
– Да, каюсь, – улыбнулся я, – как раз на этой неделе состоится премьера спектакля, и я очень надеюсь, что вы сочтете за честь посетить наш скромный театр. Тем более ваша сестра, госпожа Розмари, играет главную роль.
– Неужели? – удивился Валет довольно поверхностно и по-светски, – вот маленькая шалунишка, она нам ничего не говорила.
– Ах, Розмари! – воскликнул Филиппиан, – у нашей крошки дар божий – она поет словно ангел! А вы, господин Альдофин, умеете разглядеть талант.
– Конечно, это моя работа – углядеть то, чего другие не замечают, – невинно улыбнулся я, – или утаивают. Я же писатель.
Скрытая угроза исходила от этих троих.
– Хм, обожаю театр, – вдруг высказался Аристарх с глубокомысленным видом и, приложив палец к губам, выдал следующее, – театр – это, словно дар богов, эйфория и феерия, который проносятся мимо тебя, оставляя неизгладимый след, навсегда изменив твою душу.
– Какие верные слова! – в восхищении воскликнул я, про себя недоумевая, – я забронирую для вас лучшие места, господа. Надеюсь, наше скромное представление придется вам по вкусу.
– А кто же, позвольте узнать, сыграет главную мужскую роль? – осведомился Валет как бы между делом. На самом деле, он с самого начала выжидал, чтобы задать этот вопрос.
– Боюсь, что это я, – скромно подал голос Иэн.
Я едва узнавал его – он растерял весь свой характер перед этими троими и выглядел совершенно непохожим на себя прежнего.
Неужели все настолько плачевно?
Может они ждут, что я тоже буду перед ними растекаться и млеть?
Как бы не так.
– Правда? – вздернул бровями Валет, при этом лицо его так и осталось невозмутимым, а в глазах так и читалась смесь из угрозы и неодобрения.
Отлично, выходит он ощущает опасность, что исходит от Иэна и не одобряет их отношения с Розмари.
– Ты, Иэн, прямо не отлипаешь от сестры! – деланно засмеявшись, выдал Филиппиан.
– Я надеюсь, ты присматриваешь за нашей Розмари? – осведомился елейным голосом Валет, в котором звучало некое предостережение, – вы так привязаны друг к другу.
– Да, я ее защищаю, – серьезно проговорил Иэн, – она мне дорога, словно сестра.
Ну что ж ты такое несешь!
– Что ж, господа, – решил я поспешно вмешаться, пока господин Иваницкий еще чего-нибудь тут эдакого не наговорил, – мы, к сожалению, вынуждены откланяться. Не будем вам мешать праздновать.
– Конечно, конечно, – согласился Валет, будто видя меня насквозь, – был рад знакомству.
– Взаимно, – улыбнулся я, и мы с Иэном поспешили удалиться.
– Да уж, – проговорил я, как только мы отошли на приличное расстояние, – принцессу и правда охраняет трехглавый дракон.
– А я что говорил, – буркнул Иэн, – у меня от них мурашки по коже. Нам с ними ни за что не справится, господин Альдофин!
– Еще посмотрим, – ухмыльнулся я, – будет интереснее, чем я предполагал.
В этот момент мимо нас с безумным видом пронесся господин Романов. Вот он – глава графства во всей своей красе.
Иэн окликнул его, на что в ответ получил:
– Мне некогда!
И с этими словами господин Натаниэль скрылся из виду.
Он еще долго плутал меж разгулявшихся гуляний – глаза его ослепляли палящие костры, и сбивал с толку шепот и смех людей, которые веселились, словно в последний раз.
Натаниэль закрыл глаза и выдохнул. Это еще не конец.
Ночь еще в самом разгаре и у него полно времени.
Роберта ловко обманула его, но еще посмотрим кто кого.
Внезапно сердце его забилось чаще – он будто почувствовал ее присутствие, открыл глаза и побежал в нужную сторону, которая манила и приманивала скрытым зовом.
Знает ли она, что он ее поймает?
Убегает ли она намеренно или просто играет с ним?
Вокруг было очень много людей – все они танцевали, пели и держались за руки, тем самым затрудняя поиски. Меж светлых платьев он углядел край ее платья, тоже светлого, но спутать его с кем-то было для Натаниэля просто немыслимо. Он сегодня очень хорошо запомнил, во что она была одета.
Знал ли он, что вся затея, основанная на умысле и примитивной симпатии, выльется в нечто большее? Минул месяц, и он уже сам не заметил, как обворожен прелестной красотой, умом и благородством навеки.