Я настолько увлекся возмущением и несправедливостью писательства, что даже позабыл, с какой именно целью прибыл в библиотеку. Но под конец, глядя на господина Аристарха Астраль, я понял, что ни к чему разменивать силы на пешку в игре, а лучше приберечь их для короля шахматной партии.
Ведь я уже решил пойти на крайние меры, которые могут изменить весь ход событий, но раз того требует госпожа Филиция Альдофин, я рискну всем, что у меня есть.
2.
В одно славное утро, которое я чудесно проводил среди пышно-цветущих роз, безмятежно попивая кофе, оставив кузин на растерзание друг друга в столовой, к нам пожаловал почтальон. Юноша с совершенно спокойным выражением лица передал в руки Алессандры письма, журналы и прочие брошюры. Видимо этот малый совершенно не был посвящен в подробности участи его предшественника. Он так и остался в неведении, покинув нас все с тем же невозмутимым видом. И было в этом всем нечто странное для меня, ведь за последние недели я привык к абсурду граничащим с помешательством, что так любезно и по-домашнему окружали меня.
Среди прочих писем, что принес почтальон, оказался конвертик кровавого оттенка от господина Редьярда Больфис. Алессандра как раз наткнулась на него, когда Франческа тут же зацепилась за находку взглядом, едва выглянув из-за плеча домоправительницы.
– О, письмо от родителя! – удивленно и в тоже время растеряно воскликнула девушка. Видимо, писать письма было вовсе не в привычках господина Больфис.
– Неужели? – изумилась Рири, отрываясь от шитья.
Кузины вмиг столпились возле Алессандры, которая кажется, была не особо довольна данным фактом, желая поскорее продолжать исполнять свои обязанности, которых и без того накопилась уйма.
– Письмо? От Редьярда? – все еще не веря в происходящее, проговорила Роберта, внимательно читая надпись на конверте.
– Ах, не смешите, – подоспела Филиция, вырывая послание из рук дочери, – Редьярд не то, что писать письма не хочет, он не умеет.
Она резким движением вскрыла конверт ножиком для писем и вытащила оттуда пять блестящих, прямоугольных, переливающихся большими буквами на свету, приглашений.
– Что это? – брезгливо спросила Франческа, будто видела перед собой нечто неприятное.
– Приглашения на маскарад, – нахмурилась Филиция, которая была настроена как никогда скептически, – по всей видимости, ваш драгоценный папенька все-таки решился объявить о создании Великой Вампирской Империи, и избрал для этого такой изощренный и экстравагантный способ.
– Маскарад? Здесь? – еще более искривилась Франческа.
– А когда? – оживилась не к добру Рири.
– Первого июля, в полночь, в столице, – пробегая глазами содержание приглашения, ответила Филиция, – он желает видеть меня, Роберту, Франческу, Филиппу и Милона.
Произнося мое имя, тетушка сверкнула в мою сторону недобрым взглядом цепких глаз.
– Меня? – изумился я, нервно сглатывая. Непрошено оказанное внимание совершенно не нравилось мне.
– А где же наши приглашения? – нахмурилась Рири, закипая от негодования.
– Ха, – усмехнулся Скарлетт, равнодушно возвращаясь к своему прежнему занятию – рукоделию, – а ты думала, Редьярд вышлет на твое имя приглашение, если даже за дочерей нас не считает. С чего бы это?
– Вот же старый…! – старалась сгладить нелестную характеристику, еле сдерживала себя Ребекка, – а я так хочу на маскарад! Вдруг там будет…Черный демон! Обидно сопротивляться судьбе и добровольно не явиться на столь важную встречу!
– Ты можешь поехать вместо меня, – с холодным безразличием в голосе предложила Филиция, – мне совершенно ни к чему ехать в столицу, трястись в неудобной повозке, затем в поезде. Еще и лицо Редьярда лицезреть, ведь какую бы маску он не напялил на себя, я его все равно узнаю.
– Ой, спасибо, маменька! – обрадовалась Рири, – Скарли, Мэри, вы не будете против?
– Нет-нет, – растерянно произнесла Мэри, уткнувшись в пяльцы с вышивкой, словно прячась в них, – как я могу оставить Руслана на такой долгий срок? А о том, чтобы взять его с собой не может быть и речи. Поэтому мы останемся тут… не можем же мы… – она что-то еще рассеянно пробормотала себе под нос, будто уговаривала себя. Кончено она была дочерью Холодного принца, но Редьярд являлся ее официальным отцом и растил ее с пеленок. Было заметно, как Мэри все это неприятно, и как подобные намеренные выходки ее, так называемого родителя, ранят кузину до глубины души.