– Мне тоже лучше остаться дома, – серьезно проговорила Скарлетт с тревогой поглядывая на Мэри, – я терпеть не могу подобные мероприятия.
– Спасибо большое, сестрички! – бросилась целовать их Рири, – я обязательно привезу вам гостинцев!
Роберта видя состояние Мэри, что тщетно старалась его скрыть, тут же предложила всем остаться дома. Но благородная Мэри сердечно заверила нас, что ничуть не расстроена и что она прекрасно проведет время в компании своего сынишки, ведь когда у тебя появляется ребенок, это накладывает определенные обязательства, и ты уже не можешь вести прежний беззаботный образ жизни, как в юности.
– Можете отправляться завтра утром, – распорядилась Филиция, – Милон, как раз будет сопровождать вас, чтобы вы не чувствовали себя уязвимо.
Она тут же насмешливо улыбнулась, забавляясь собственным словам, и сестрицы охваченные воодушевлением от предстоящей поездки, тут же начали свои непростые сборы. Было решено, что мы отправимся раньше и погуляем по городу, затем посетим маскарад, и когда развлечения яркой и шумной столицы наскучат нам, мы вернемся домой.
На следующее утро, чуть солнце коснулось сонного и ленивого пригорода своими ласковыми лучами, я нагруженный невероятным количеством сумок и чемоданов стоял возле кареты, укладывая все это на крышу на пару с кучером. Удавалось нам это с переменным успехом, та или иная кладь норовила выскочить из общего строя, минуя тугие ремешки, которые утягивали всю эту громоздкую конструкцию. Я чертыхался и ворчал про себя, недоумевая – зачем им столько вещей, если мы едем всего лишь на пару дней?! Я вот, например, ограничился всего лишь своим маленьким чемоданчиком и умудрился уместить в нем все необходимое.
– Вам бы, господин Милон, посочувствовать нам, женщинам! – сетовала на судьбу Франческа, словно по волшебству вытаскивая откуда-то еще один чемодан, – вы-то, мужчины, можете ограничиться самым скромным багажом, не то, что мы, несчастные женщины! Сколько всего возложено на наши хрупкие плечи!
Да кто же вам мешает ограничиться скромным багажом?!
Вслух я кончено этого не произнес, дабы не быть сбитым с ног от шквала возмущений и недовольств.
Ехали мы не лучше, чем собирались, и я проклинал про себя все на свете – чертов маскарад, Вампирскую Империю, Редьярда и его приглашение на мое имя. Бесконечная болтовня Франчески и Рири заглушали мой голос в голове, отчего я не мог прочесть ни строчки из книги, которую взял, дабы скоротать время в пути. С таким же успехом можно было выкинуть роман в окно, что я бы и сделал от злости, но я слишком бережно относился к книгам. Казалось, даже глухой не будет избавлен от участи слушать дивную болтовню моих кузин: «А кто там будет? А как они будут выглядеть? Как будут смотреть на нас? А как будут танцевать? Мы узнаем кого-нибудь? Узнают ли нас? Те платья, что мы взяли точно подойдут, или нужно было вместо них прихватить парадные по такому важному случаю? Прически сделать более пышные или скромные? А туфли?...»
Потоку вопросов не было конца, мой глаз нервно дергался, и мне хотелось кричать, словно птеродактилю, который слишком долгое время провел наедине с женщинами. В один момент мне стало даже жаль Черного демона и принца (пока что, к его счастью, безымянного), которым по хотению моих сестер предстояло вести их под венец и после слушать обо всем на свете всю оставшуюся жизнь. И если принцу повезло и его жизнь, очевидно, имеет свойство подходить к концу, то Черный демон бессмертен и ему бедолаге не позавидуешь! Ведь даже у самого из способного из всех мужчин не хватит терпения это выслушивать.
Роберта изредка вступала в беседу, так как была занята рукоделием. Она была словно спасительный глоток свежего воздуха в душный день, когда разбавляла разговор чем-нибудь дельным.
Филиппа же вообще предпочитала не участвовать – она задумчиво глядела в окно и молчала. Я, как и обыкновенно страдал, находясь в подавляющем меньшинстве, но кому до этого какое дело, правда? Для некоторых представительниц прекрасного пола мужчины все равно, что разменные монеты! А нас, между прочим, нужно беречь, ведь нас изначально рождается меньше, и мы постоянно подвергаем себя различным рискам!
Наконец, мы достигли вокзала, и я наивно полагал, что страдания мои подошли к концу, но в поезде все прерванные разговоры возобновились с новой силой. Ни о каком отдыхе не могло быть и речи, ни о каких просьбах помолчать тем более. Моя инициатива могла обернуться для меня же в худшую сторону, и я прекрасно понимая последствия моей опрометчивости, мудро молчал. Нам подали мятное желе с киви из зеленного чая, и это было единственным, чем я мог насладиться в этом нелегком для меня пути. Если так поглядеть, то вся эта поездка, словно моя жизнь – страдания и опасность воспротивиться этому.