Затем мы заселились в самый дорогой и роскошный отель столицы (не считая отель Леди Пай, ведь кузинам туда был вход запрещен), я решительно выкладывал на стойку купюры, не успевая считать через сколько примерно мои дорогие сестрички пустят меня по миру. Вот что удивительно – приехали мы в гости по приглашению их отца, но вынуждены поселиться не в его доме, а в отеле. Их отец – создатель нового государства, богатейшей империи, но вынужден содержать их я. Мне начинает казаться, что я где-то упустил нечто важное.
Зато у нас был уютный номер с прекрасным видом на главную площадь с большой просторной гостиной, маленьким баром и столовой. Из гостиной, которая являлась общей, вели двери в три светлые спальни. В одну заселились Роберта с Рири, во вторую Франческа с Филиппой, а мне, после стольких месяцев тесного и скромного существования в маленькой гостевой, посчастливилось почивать на огромной мягкой кровати с пологом и диванчиком в изножье. Окно моей новой почивальни выходило на душистый сад, что в эту пору цвел пышными бутонами прекрасных цветов и кустарников. Спал я там, как человек, советь которого была абсолютно чиста, и я готов был еще раскошелиться и задержаться в столице, лишь бы и дальше спать в столь прекрасной обители.
Обслуживали нас, как самых важных и знатных гостей, ну а мы естественно вели себя соответствующе. Роберта теперь имела особенный статус – невеста главы графства и это обязывало всех окружающих относиться к ней, как подобает. После того, как мы расположились в номерах, нас накормили вкусным обедом, состоящим из тушенного бекона с картофелем под соусом бешамель, закусок в виде пряных кабачков с сырным соусом, и десерта – лаймового чизкейка с мятным чаем. После мы решили прогуляться по знаменитым местам и уютным улочкам столицы. Кузины смеялись и были невероятно увлечены столь внезапной вылазкой в свет. Не щадя моего несчастного кошелька, они транжирили деньги с невероятным упоением на различные забавы, развлечения, а также на безделицы и подарки домашним. Не упустили мы и вампирский бутик, где продавались за баснословные деньги костюмы и аксессуары для маскарадов, который так любил проводить Редьярд. Кузины крутились и вертелись перед зеркалами, советуясь друг с дружкой и заставляя продавца вынести им самые лучшие наряды из своих закромов. Меня тоже удостоили вниманием и выбрали под мой костюм маскарадную маску. Мои дорогие сестрички еще не знали, что на этот маскарад у меня свои большие планы, поэтому их милый аксессуар мне, увы, ни к чему.
В общем, пробыли мы в бутике, по меньшей мере, часа два, и наконец, набрав пакетов с покупками, оставили несчастного продавца разгребать те завалы платьев, что так и не были выбраны моими кузинами. Малой кровью, мы, как и предполагалось, не обошлись, но я уже не смел уповать на малые растраты при таком количестве дам.
Пока мы возвращались обратно в отель в экипаже, я все размышлял, так уж ли часто баловали моих сестричек? Филиция, судя по всему, придерживалась суровых методов воспитания, а Редьярд едва ли был в состоянии изображать подобие родителя. Интересно, как они проводили свои деньки, будучи маленькими девчушками, которых очевидно уже тогда не жаловали в пригороде? Как приняли к себе Рири со Скарлетт? И самое главное, каких жертв им стоило обращение в вампирш? Я ничего о них толком не знал, хотя все это время они были от меня на расстоянии вытянутой руки.
Я внимательно оглядел кузин, пытаясь представить, какими они были в свои юные годы. Всегда ли Франческа была такой воинственной и громкоголосой? А Роберта и раньше казалась горделивой и надменной? Или все же в какой-то миг осознание собственного бремени сделало ее такой? А Филиппа? Сделалась ли она молчаливой в тот миг, когда Берти Пай разбил ее сердце на маленькие кусочки и оно нынче скрыто под маской задумчивости. Но с Рири… с ней же могло произойти что угодно, ведь она оказалась последней выжившей ведьмой-воровкой, и я никак не мог себе вообразить, как так произошло.
С этими мыслями я не заметил, как мы вернулись в наш номер, и я устало опустился в кресло возле камина в общей гостиной.
– У вас все хорошо? – спросила Роберта, когда мы собирались расходиться по спальням.
– Да, а что, мое лицо выражает какие-либо муки, на ваш зоркий взгляд, дорогая Роберта? – игриво спросил я, наливая себе вина на сон грядущий, – хотя как тут не грустить и не сетовать на судьбу, когда мои кузины считают меня миллионером, в то время как мой кошелек пуст?