– Безусловно, как скажите, – сердечно заверил ее Натаниэль.
– Надеюсь, ты женишься на Роберте Альдофин не ради наших гнусных целей? – осведомилась госпожа Монтеро напоследок, и тон ее давал понять, что в противном случае она не на шутку разозлиться.
– Нет, что вы, госпожа! Я ценю и люблю Роберту всем сердцем, поэтому и женюсь на ней, – серьезно заверил ее полицейский. Я про себя выдохнул, ведь он говорил искренне.
– Это хорошо, но знай, может, я недолюбливаю Филицию Альдофин, но если ее девочки пострадают по твоей вине – тебе несдобровать, – бросила она, давая понять, что утратила всякий интерес и что беседа подошла к концу.
Только дверь приоткрылась, я схватил Рири за руку, и мы скрылись от ничего не подозревающего полицейского за портьерой. Мы оказались очень близко, я слышал ее дыхание и видел озорство в черных глазах.
– Надеюсь, ты наложила на себя маскирующие чары? – шепотом осведомился я.
– За кого ты меня держишь? – раздраженно нахмурилась Рири.
Чтобы немного умерить ее гнев, я тут же припал к ее губам, не в силах сопротивляться. Она тут же преобразилась в лице и мило засмеялась.
Мы выбрались из нашего укрытия через какое-то время и вернулись в залу. Я ловко скрылся от Рири в толпе, чтобы прекратить нашу встречу. Но к моему удивлению, девушка не особо стремилась ее продолжать, так что она охотно подыграла мне, и я уже оказался на противоположной стороне бальной залы. Пока я везде силился выискать взглядом Натаниэля, взгляд мой невольно упал на Редьярда, что предавался беспечному веселью среди своих друзей и подруг, которые наслаждались кровавым пиршеством. Я дивился его почти что детскому ребячеству, незатейливой веселости и неугасаемому легкомыслию. Он продолжал хохотать с гостями, выслушивая комплименты и дифирамбы, которые так кстати потакали его самолюбию.
И чем дольше я глядел на него, тем искреннее недоумевал – он, что, в самом деле, отец дочерей Филиции? У меня в голове не укладывалось, как это сама госпожа Альдофин избрала для такой важной миссии господина Больфис. Безусловно, он отличался и хитростью, и нужной в его деле изворотливостью. Однако он не обладал ни тонкостью ума, ни проницательностью, и уж не мне, конечно, говорить, но все же – ни честью, ни достоинством. Я теперь слишком хорошо знал свою тетушку, чтобы понимать, что она вряд ли бы родила дочерей просто так, бесцельно и неважно от кого. Неужели он был настолько властен, что Филиция не смогла увильнуть и избежать этой участи? Учитывая их взаимоотношения, которые мне пришлось против воли самолично наблюдать, сильно сомневаюсь.
Пока я об этом рассуждал, господин Больфис неожиданно решил произнести речь. Он с важным и довольным видом подошел к краю помоста, на котором возвышался его трон, и заговорил:
– Мои дорогие друзья, я так счастлив видеть вас в этом роскошном зале. Вы знаете, что вампиры одержали верх над всей нечестью. Не буду многословен, я рад, что наша с вами общая мечта, наконец, после стольких усилий воплотилась в реальность и я с гордостью объявляю начало эры Великой Вампирской Империи, где вампиры могут жить свободно, не страшась ни света дня, ни правосудия ночи. Впредь никто, даже гнусные демоны не смеют более совать нос в наши с вами дела! Так поднимем эти бокалы, полные крови за Великую Вампирскую Империю!
Редьярд поднял бокал с кровью и осушил его. Присутствующие взорвались одобрительным гулом и грохотом аплодисментов, поднимая в свою очередь свои бокалы с кровавой жидкостью. Лишь Лола Монтеро, что опять оказалась недалеко от своего самопровозглашенного императора, закатила глаза на всю эту пафосную речь. Она отпила вина и поставила недопитый бокал на поднос подоспевшему официанту. Скука и пресыщение, что так явно читалась в ее глазах, не давали мне покоя. Что связывало ее с Натаниэлем Романовым? Зачем ей клинок? Как они пришли к соглашению? Теперь нет никакого удивления, почему Редьярд не может найти управу на главу графства, хоть он глава империи, новый император, он до смерти боится Лолу Монтеро, ведь она его сильнее. Она первая женщина вампир, она кузина Глена Монтеро.
Господин Больфис перед тем, как покинуть свой пьедестал, объявил, что послезавтра в это же время состоится аукцион, на котором будут выставлены лучшие экземпляры различной, самой диковиной нечисти. И что вести его будет самый лучший конферансье столицы, который точно не заставит вас скучать.
– Конечно, – проговорил я со зловещей улыбкой сам себе, – ведь этим конферансье буду я.