Я сидел в кругу дам, что само по себе было странно, хотя я и жил под крышей с восемью женщинами. Однако в данной ситуации какой-либо привилегии мне это не давало – я ощущал себя мрачным сорняком, что нагло посмел вырасти посреди чудесной клумбы чарующих роз.
Чаепитие проходило в благоухающей оранжерее, прозрачные стены и потолок которой заливал солнечный свет. Вокруг все дышало зеленью, а на десерт были поданы лимонные пироги, кексы, клубничный торт, рассыпчатое печенье и лавандовый чай с розмарином.
Напротив меня гневно и угрожающе возвышалась мрачная фигура госпожи Клаудии Генриховны Пай, которая, кажется, не особо была довольна моим внезапным вторжением в их женское общество. Рядом с ней сидела Элисса Эсмальт, как и всегда излучая из себя невероятную красоту и роскошь. Она была сегодня молчалива, но слушала все, что говорят. Она изредка обращала взгляд в сторону тетушки, и в эти моменты казалось, что обе леди задумали нечто нехорошее. О, это всегда видно – как две женщины объединили силы в воплощении хитроумного замысла в жизнь, их связывала особая незримая нить, еле осязаемая. При этом не обязательно чтобы они являли собой закадычных подруг.
В противоположной стороне нашего милого новообразованного кружка чинно и невинно пила чай Банни Иваницкая, изредка причмокивая в тот момент, когда кто-нибудь выдавал сплетню, что ни на есть, пикантного содержания. Подле нее восседала ее невестка, мать Иэна – Клеменси Иваницкая, которая рассуждала о чем-либо с невыносимо светским видом. Ее чай оставался почти что нетронутым, словно заменял женщине реквизит.
И, конечно же, всю эту церемонию возглавляла хозяйка собрания – Вивиан Русакова, по вине которой мы и оказались сегодня здесь, вынужденные проехать несколько километров через грязь и размытую недавним ливнем дорогу.
Вивиан касалась различных нудных тем, что обычно с незавидным жаром и интересом обсуждают приличные дамы. Филиция всячески вторила ей, да и вообще казалась сегодня на редкость добродетельной и услужливой, что в свою очередь все более подпитывало подозрения госпожи Пай.
И мои.
Что за корзинка со змеями.
Я, судорожно вздыхая, пил свой чай, чашка за чашкой, ведь чувствовал я себя здесь крайне инородно. Я был лишним и чужим, очевидно, но что более меня удручало, что госпожа Альдофин ведь не просто так затеяла сей фарс. И мы не просто сюда посплетничать пришли.
Надеюсь.
– Время вышивать! – радостно провозгласила Вивиан, ставя чашку на столик.
Гостьи последовали ее примеру.
– Я как раз хотела закончить работу, что начала в прошлый раз, приподняла бровь Клаудия и с неким неодобрением покосилась в мою сторону.
Я в свою очередь покосился на тетушку и тихо процедил сквозь зубы:
– Прошу прощения, это новая разновидность пыток над моей особой?
– Что ты, милый, – шепнула Филиция в ответ, улыбка доброжелательности не сходила с ее уст, отчего мне было совсем не по себе.
– Что прикажете делать, я совсем не умею вышивать! – нетерпеливо и яростно прошептал я, воспользовавшись приходом служанок, что закопошились, убирая чашки и десерты со столиков.
– Учись, – было отдано короткое и содержательное распоряжение и я умолк.
Столовое серебро, фарфор и угощения были убраны, и на замену им принесли различные приспособления для вышивания, в кои я надеялся никогда в совей жизни не вникать.
Как же я ошибался.
Сначала я долго провозился, пока вставлял чертову нить в ушко иглы, будто намеренно созданное таким малюсеньким, дабы вывести меня из себя. В то время пока я усердно слюнявил палец и нить, дамы, кажется, обсуждали какие-то увеселительные гуляния на предстоящую Литу. Затем меня поставило в тупик полотно, что было любезно подано одной из служанок, и я покорно вставил полотно в пяльцы (это мне далось не менее тяжко, чем преодолеть ушко иглы!). Еще долго я глядел на нетронутую рабочую поверхность. Что, спрашивается, я должен был делать с этим девственно чистым кусочком ткани? Мне бы сейчас не помешала помощь Роберты.
Все такое мелкое и хрупкое, а мои несчастные пальцы были явно не созданы для таких изящных дел. После, когда речь зашла о свадьбе Берти (куда ж без этого), я успешно сделал пару неровных стежков, предварительно подсматривая технику вышивания у тетушки, как капризная нитка отчего-то порвалась, стоило ее лишь натянуть. Я еще долго крутил головой в поисках иглы, что куда-то отлетела. Прекрасно! Придется начинать все с начала!
– Так что вскоре мы отпразднуем помолвку Берти с Изабель, и это будет, несомненно, грандиозный светский прием, продолжила беседу Клаудия, пока я страдал над полотном, – а что же вы, господин Милон? Что вы вообще забыли на нашем чаепитии?