Пока что кузины пищали от восторга, поглощенные изучением товаров, я прохаживался мимо стеллажей с крайне скучающим видом. Филиция напротив меня рассматривала шляпку темно-синего цвета с невероятно придирчивым видом. Нас разделал невысокий стеллаж и я от безделья наблюдал за ней, ведь кузины столпились возле выставочных экземпляров, которые шились только на заказ, и что-то возбужденно и громко обсуждали, не замечая никого вокруг.
И вся эта вылазка уже грозилась стать до смерти утомительной, как вдруг колокольчик в дверях звонко зазвенел, извещая о новом посетителе в салоне. Никто из присутствующих не обратил на него никакого внимания – все дамы без исключения были слишком заняты важным делом. Зато я, не обремененный никаким занятием, с первого взгляда узнал его – он улыбался, и его открытое лицо так и говорило о прекрасном настрое и расположении духа. Глаза его светились ярким озорством, он с порога не сводил взгляда с госпожи Альдофин, решительно, но в тоже время неспешно направляясь именно к ней. Он был одет по последней столичной моде, все в нем так и кричало о джентльменских манерах, однако в его повадках иногда все же прорывался авантюрист и пройдоха. В руках он держал одну единственную розу красного цвета, срезанную слишком коротко, отчего создавалось впечатление, будто он где-то ее своровал. Может, так оно и было.
Словно не видя никого вокруг, он подошел вплотную к Филиции со спины, совершенно бесшумно, и резко протянул перед ней розу, не выходя из укрытия. Госпожа Альдофин даже вздрогнула – она так погрузилась в свои размышления, никак не ожидая, что кто-то помешает ей. Она уставилась на розу, затем подняла глаза и увидела Глена Монтеро, который глядел на нее в ответ влюбленными глазами.
Дальше произошло то, что ввергло меня в неописуемое изумление – Филицию Альдофин бросило в краску, щеки ее порозовели, словно у юной несмышленой девицы, и я даже поначалу решил, что мне почудилось.
– Тюльпашка для милашки, – проговорил Глен, отчего Филиция впала в еще большее смущение.
Богини, это было так не похоже на нее!
– Это же роза, – ответила она, кокетливо убирая прядь за ухо и принимая подарок.
– Да, но роза не рифмовалась с «милашкой», – он тут же метнулся к ее губам, как она в ужасе остановила его.
– Богини, тебя же заметят девочки! – бледнея, пролепетала Филиция, и, схватив Глена за край рубашки, потянула его вниз, дабы скрыться за стеллажом. – Милон, – шикнула она мне, едва показавшись, – отвлеки девочек!
– Я? – протянул я оскорблено. Мне совершенно была не по нраву роль мальчика на побегушках.
Хотя о чем это я? Я давно им уже стал, и, увы, не только в этом доме. Эти женщины те еще! А как же ее обида на этого пройдоху, что решил жениться на другой, из-за чего, между прочим, пострадал наш бесценный дом и то, что в нем находилось! А это вообще-то мое наследие! Я в тот день чуть не поседел и проторчал на солнцепеке с утра до вечера без права вернуться в свои покои! А теперь значит, едва его завидев, она оттаяла, как ледник в океане, да еще и приказами разбрасывается! «Отвлеки девочек»! Зачем их вообще отвлекать?! Они вроде как жалуют Глена Монтеро, или они говорили вовсе не о нем?
За что мне это все, о, богини?!
Я, словно умалишенный, побежал к окну, что служило огромной витриной во всю стену, и закричал, размахивая руками:
– Богини, неужто это карета с гербом эльфлянских императоров?!
Брошенная фраза, выдуманная на ходу, произвела нужный эффект и Франческа, сметая все и всех на своем пути, стремглав примчалась и прилипла впритык к стеклу.
– Где он?? Где?? – завертела она головой.
– Пронесся на всех порах быстрее ветра! – врал я, нисколько не щадя девушку. Меня в тот момент слишком занимала парочка, спрятавшаяся за стеллажом, чтобы я испытывал муки совести перед кузиной.
– Как же я его упустила! – пришла в негодование Франческа. На наши вопли подоспели и остальные кузины, в любопытстве стараясь углядеть вышеупомянутую карету. Но тщетно, ведь она всего лишь плод моего воображения.
Как и все вокруг.
– Раз принц здесь, дорогая, значит, он будет и на предстоящем приеме у господ Русаковых, – похлопала ее по плечу Мэри, искренне веря в собственные слова.
– Может, кузен ошибся? – скептически отнеслась к произошедшему Роберта. И не зря.
– Зачем ему врать? – нахмурилась Франческа.
Действительно – зачем?
Кто бы мог подумать, что причина моего вранья настолько несуразна.
– Не расстраивайся, Франи, – сказала Филиппа, уводя сестру от окна, пока та его не разбила, – Мэри права, раз Милон видел карету, значит, принц обязательно будет на приеме.