Немое изумление застыло на лице господина Больфис, как только он увидел, кто ему отворил двери. Позади него виднелась шикарная карета, отделанная дорогим бархатом, на ее крыше поблескивала золотая корона.
Значит, карету себе заимел, а семье своей приобрести не удосужился! И разъезжает себе спокойно пока его дочери ходят пешком в центр пригорода!
Все это я украдкой наблюдал, прячась под лестницей.
Ну, куда уж ниже падать казалось бы.
– Глен?! – наконец обрел дар речи господин Больфис, – что ты тут делаешь?!
– Соблазняю твою жену, – спокойно ответил господин Монтеро, собираясь уже поскорее закрыть перед носом Редьярда двери, – ты не вовремя.
– Что ты сказал?! – взъерепенился Больфис, силой отворяя дверь и врываясь внутрь, словно ураган, – Филиция!
На столь грубый оклик из гостиной со всей своей невозмутимостью выплыла Филиция с таким видом, будто ничего вопиющего в этом доме отродясь не происходило.
– Ты явился Редьярд, что случилось? – спросила она.
– Ты! С ним! – в ярости размахивал руками Больфис, теряя слова на ходу. В глазах его пылал страх вперемешку с гневом – он до смерти боялся потерять свою жену, а вместе с ней и ту часть власти, которая принадлежала Филиции.
– Что ты развопился с порога? – нахмурилась Филиция, недовольно отшвырнув палец ревнивца, которым он в нее тыкал, – Глен приехал в гости к девочкам.
– Неужели?! Только к ним? – прищурился Больфис, весь так и полыхая подозрением, он забавно расставил руки в боки, выглядя вовсе не устрашающе, а скорее комично.
– Перестань, выглядишь жалко, – в презрении фыркнула Филиция, зашагав обратно в гостиную.
Глен все это время с легкой улыбкой наблюдал за Редьярдом, глядя на него словно на глупенького ребенка.
– Чего ты уставился на меня? – огрызнулся Больфис.
– Расслабься, а то неловко за тебя, – Монтеро наклонился и прошептал, – может, она и играет роль твоей жены – но сердце ее принадлежит мне. Ты ведь с самого начала знал, на что идешь, не так ли?
Фыркнув подобно Филиции Редьярд ничего не ответив, проследовал в гостиную.
– Ну и чего тебе понадобилось в моем доме? – спросила его тут же Филиция, величественно восседая на диване.
– Я пришел к Франческе, к ней с минуты на минуту явятся женихи – мне нужно, чтобы она выглядела прилично. Иди и приведи ее в порядок, а то она вечно ходит, как неряха.
– Ты чего раскомандовался? – гробовым голосом рявкнула Филиция, – ты, что же решил мою Франи сватать без моего разрешения?
– Она и моя дочь тоже! – возмутился Больфис. На сей раз он не присмирел, видимо охватывающее его возмущение придавало ему храбрости.
– Ты даже не помнишь, как их зовут! А тут решил выдать замуж! Прекрати корчить из себя заботливого папашу! Если бы ты хорошо знал свою дочь, ни за что бы на свете не устраивал смотрины.
– Хочу и устраиваю! Тем более я ее предупредил, когда мы виделись в столице.
Филиция смерила неугодного мужа коварным взглядом и зловеще произнесла:
– Ну, хорошо, раз твоя воля такова, будет тебе дочь в приличном виде!
И с этими словами госпожа Альдофин направилась к двери, где Глен все это время стоял, облокотившись на косяк, и взирал ссору супругов со стороны. Филиция попыталась протиснуться мимо него, но господин Монтеро намеренно не уступил ей дорогу, чтобы госпожа Альдофин непременно коснулась его, когда ей пришлось выйти.
Редьярд, все еще объятый не покидающим его возмущением, плюхнулся на диван, Глен спокойно сел напротив него, туда, где только что сидела Филиция.
– Женихи, надеюсь, принцы? – весело спросил Глен, постукивая пальцами по подлокотнику дивана.
– В смысле? – нахмурился Редьярд.
– В прямом, – пожал плечами господин Монтеро, – ты, что же не знаешь, что Франческа намеревается выйти замуж только лишь за принца и ни за кого больше?
– Чего? – еще пуще сдвинул брови Редьярд, – выйдет она за того, за кого я скажу.
– Ну-ну, – лишь ответил Глен, слегка улыбаясь.
В этот миг в гостиную вошла Алессандра с щеточкой от пыли. Она, намеренно проигнорировав нового гостя, продолжила заниматься уборкой.
– Алессандра! Будет ли обед? – осведомился Редьярд.
– Мы уже пообедали, господин Больфис, – беспечно ответила Алессандра.
– Так мне на это плевать, подавайте новый! – начинал опять злиться Редьярд.
– Вы не изволили явиться вовремя к столу, хотя за столько лет должны были уже выучить расписание приемов пищи в этом доме, и имеете наглость приказывать мне подавать новый обед? – отчитала она его с присущей ей строгостью, – неслыханная дерзость!
И с этими словами домоправительница гордо вышла в библиотеку, вызвав своей речью невероятный взрыв хохота у господина Монтеро.