Где-то среди пышных роз, окутанный личной трагедией Валет понял, что его жизнь кончена. Всему пришел конец.
Ведь там, где есть начало, должен быть и конец, верно?
Свое счастье Розмари решила разделить с подругой, которая вот-вот должна была спуститься вниз к гостям, дабы предстать перед ними вместе со своим женихом. Консетта ступала по широкой лестнице, остановившись на просторном лестничном пролете, на котором она поравнялась с Фелесом – он спускался с противоположной стороны. Он оглядел свою будущую жену и, сделав над собой усилие, мягко произнес:
– Ты сегодня очень красиво выглядишь, Конси.
Напряжение исчезло, лицо Консетты всегда такое сосредоточенное и сердитое, смягчилось, она улыбнулась и ответила:
– Ты тоже, как и всегда элегантен, Фелес.
– Что ж, пойдем к гостям? – предложил он ей руку.
Она вложила свою ладонь в его, и они стали спускаться вниз.
«Может все не так уж и страшно обернется, – в тайной надежде подумала Консетта».
«Я должен стать ей хорошим мужем, она ни в чем не виновата, – решительно думал Фелес, вспоминая слова напутствия от Иэна».
Гости радостно поприветствовали молодых, рассыпая поздравлениями и подарками. Среди гостей стояла счастливые Розмари с Иэном, которые вероятно представляли, как будут также идти на праздновании собственной помолвки, о которой всем еще предстоит узнать. Недалеко от них стоял Валет, что выглядел мрачнее тучи. Он все поглядывал на Филицию, а она с коварством и удовлетворением глядела ему в ответ.
Со всеми этим взглядами я не заметил, как возле меня оказалась Рири.
– Ах, как жаль, у Конси нет того, кто смог бы повести ее к алтарю, – улыбнулась грустно она.
– В ее случае это даже благо, – горько усмехнулся я.
– Меня ведь тоже некому будет вести, – она заискивающе заглянула в мои глаза, – отца-то теперь у меня нет.
– Ты знала своего отца? – крайне удивился я ее словам, – он умер?
– Нет, его убили, – спокойно ответила она, – ты ведь тоже о нем наслышан.
– О ком же? – вконец растерялся я.
– Мой отец – Эмиль Кельский, – Рири поглядела с ледяным жестоким спокойствием.
Невольно у меня приоткрылся рот от удивления, глаза расширились, а сердце чуть было не выпрыгнуло из груди. Я не стал спрашивать, шутит ли она, ведь это было без надобности – ее лицо и тон говорили сами за себя.
– Не волнуйся, для меня тоже благо, что он не поведет меня к алтарю, – улыбнулась она, – его смерть так кстати.
Я впервые видел ее такой серьезной, ни тени кокетства не проглядывалось в ее зловещем облике. Пока я принимал близко к сердцу новую отнюдь не радующую меня информацию, объявили танец жениха и невесты, и предложили гостям присоединиться. Я отошел в сторону, все еще погруженный в свои мысли.
Плут Кель – отец Рири? Конечно, я догадывался, что у такого человека должно быть множество незаконнорожденных детей, но чтобы наша Рири имела к нему какое-либо отношение? Такого я и помыслить не мог. Чтобы приближенный и верный соратник, близкий друг Холодного принца оказался отцом ведьмы-воровки? Хотя Холодный принц и сам был женат на ведьме и кажется, даже не подозревал об этом.
Интересно, а Филиции известен сей любопытный факт? Ну конечно ей это известно. Боги, Эмиль Кельский… почему именно он? Из всех мужчин на свете судьба выбрала именно его! Может мне еще не так уж и не повезло с отцом?
– Да, конечно в это не верится, но так указано в показаниях, якобы он умер от проблем с сердцем – последствия разгульной жизни, но все было совсем иначе, – услышал я недалеко от себя голос одного седовласого джентльмена, что показался мне смутно знакомым.
– Что же случилось на самом деле? – спросил второй, более высокий и упитанный, – я тоже краем уха слышал, что дело здесь нечисто.
– Он уехал в Эльфляндию, он убегал от верной смерти, ведь эта страшная женщина преследовала его, дабы убить, – прошептал седовласый джентльмен.
– А зачем? – в волнении тихо спросил второй.
– Никто не знает, для какого-то своего дела, ты же знаешь ее любовь к хаосу. Что-то видно задумала, а он помешал…
– Не может быть…
– Он поселился в Ризуасуо не просто так, он планировал укрыться в базарном городе, не под своим именем, да только от нее разве скроешься?
– Я слышал в его крови обнаружили русалочью кровь… неужели она выбрала такой страшный способ убийства для человека, который был ей вовсе не чужой?
– Что ты от нее хочешь? Ее жестокость не знает предела, – пожал плечами седовласый джентльмен.
– Бедняга Оскар Альдофин, нашел свой конец так рано!
Ноги мои подкосились, во рту пересохло, а в глазах потемнело. Я никого не видя перед собой поспешил выйти на свежий воздух – легкие мои переполняла боль, мне тяжело было дышать. Лишь выйдя в сад, среди этих мрачных цветов, которыми было оплетено здесь все воздушное пространство, я побежал со всех ног, сам не ведая куда бегу. Слезы слетали с моих глаз, разбиваясь на ветру, я не ощущал ни духоты, ни приближающейся бури. Тяжесть сдавливала мне сердце.