Я добирался до Китая всего часов шесть (если исключить ожидание вылета) и провел там всего шесть с небольшим дней (причем за это время ни членом госсовета, ни губернатором какого ни на есть китайского городка стать мне, увы, не предложили) и, самое главное, — не сумел стать первым европейским китаеписцем, — зато есть шансы, что мне поверит больше людей, чем верили первопроходцу.
Поездку организовало российское отделение известной корейской фирмы iRiver (IRR, то есть — iRiver Russia ), специализирующейся на производстве плееров, которые я люблю (издавна, когда о поездке и речи не было) и одним из которых, H10, почти два года с большим удовольствием пользуюсь. Маршрут начинался в Пекине и лежал через Кантон (китайское имя — Гуанчжоу) и Дунгуан, в окрестностях которого, в технопарке (Dongguan Songshan Lake Science amp; Technology Industry Park), расположен новенький, с иголочки, завод iRiver, прямо в «особый» район Китая — Гонконг, где у iRiver есть представительство, распространяющее свою власть на большую часть Азии и Европу (включая Россию).
Главная цель, которую я ставил перед собой, отправляясь в эту поездку, — попытаться кожей разгадать секрет «Китайского экономического чуда» (объяснений с цифрами и фактами полно в той же Сети: к примеру, на www.libertarium.ru/libertarium/lptchinachina ). Ведь и впрямь — в пору моей юности весь экспорт Китая составляли фонарики, теплое белье с начесом да чай. А сегодня в любой точке мира очень трудно встретить на прилавке какую-нибудь вещь — от «местных» сувениров до дорогих hi-tech-устройств, на которой не стояло бы лейблика «Made in China». Цифры тоже потрясают: тот самый ВВП, об удвоении которого по-маниловски мечтает Путин, в Китае реально удваивается каждые семь-восемь лет, объемы экспорта многосотмиллиардны и превышают объемы импорта, по которому (как и по привлечению иностранных капиталов) Китай отстает сегодня только от США…
В Китае я был уже не в первый раз: семь лет назад фирма ZyXEL пригласила меня на Тайвань, в Тайбей, на празднование собственного десятилетия, а оттуда я на денек заглянул в тот же Гонконг, и поскольку Тайвань — какими бы на сегодняшний день ни были политические реалии — все равно населен китайцами: с их психологией, их многовековыми традициями, с их жизненным укладом, — в этой Cover Story вы встретите не только пекинские и дунгуанские фотографии, но и давние тайбейские. А снимки Гонконга взяты поровну из старой и теперешней папочек. Правда, в Гонконге за эти семь лет на поверхностный взгляд переменилось очень мало: разве что на Hong Kong Island — главном гонконгском острове — вырос едва ли не двухсотэтажный, во всяком случае — самый высокий в городе, небоскреб, но это перемена скорее количественная, чем качественная.
Тогда, семь лет назад, Гонконг только-только вернулся под юрисдикцию Китая (до того сто лет подряд он был под протекторатом англичан, которые сумели-таки насадить в нем много из своих ценностей, пониманий и… транспортных средств: до сих пор ходят по Гонконгу столетней давности двухэтажные трамвайчики и плавают через пролив двухэтажные же кораблики Star Ferry; да и фуникулеру, поднимающему туристов на пик Виктории, тоже, во всяком случае, внешне, — не менее ста лет), — и многие опасались, что этот чудесный феномен растворится в общем китайском котле. Ничуть не бывало. Формально являясь частью КНР, Гонконг продолжает жить собственной жизнью: со своей валютой (гонконгские доллары, которые, правда, по номиналу практически равны китайскому юаню: где-то около 12,5 американских центов), своими ценами, своей внутренней политикой и своими экономическими законами, — фактически, метрополии делегированы только вопросы политики внешней да вооруженных сил. Если кто заинтересуется «возвращением Гонконга на родину» — поглядите фильм «Китайская шкатулка», где за процессом наблюдает американский журналист в блистательном исполнении Джереми Айронса.
Вступительные пассажи, однако, затянулись, а значит, два разворота фотографий остались без пояснений. Пытаюсь исправиться. На первом вы видите одного из множества изваяний львов, которые — что в Пекине, что в Тайбее, что в Гонконге — символизируют сильную власть («вертикаль», если угодно). На титульном снимке лапа льва прижимает к земле львенка, а следовательно, мы имеем дело не со львом, а с львицей, императрицей, которая — до поры до времени — держит в полном повиновении наследника, будущего императора. Портрет Председателя Мао висит которое уже десятилетие на входной стене в «Запретный город» — огромный дворцовый комплекс, выросший не ввысь, а вширь, мавзолей же Председателя стоит неподалеку, с другой стороны знаменитой площади Тяньаньмэнь, способной, со слов китайцев, вместить пару миллионов человек. Справа от Председателя реет черный воздушный змей, запуском которых (и не только черных) развлекается народ, пришедший на площадь. Часовой, изображенный внизу, на мой взгляд, символизирует текущую политическую систему Китая: своим честным и непреклонным видом. Помните знаменитое выражение насчет холодной головы, горячего сердца и чистых рук? Кстати, о схожести большевистского (КНР) Китая с меньшевистским (Тайвань): там тоже есть свой мавзолей (правый нижний угол пятого разворота) и свои, очень похожие на пекинского, часовые: только в мавзолее похоронен Чан Кайши.