Пора пускать в дело тяжелую артиллерию.
— А вы мне потом расскажете? То, что после восьмой серии было? — спросила Викки, делая самые умильные глазки, как у енота из мультика и моргая ими часто-часто. — Нет-нет-нет, не сейчас, конечно, а потом, когда я уроки доделаю… все-все-все, мне на сегодня ужасно много, но я все доделаю, очень уж узнать хочется, чем там у них все закончится…
Мисс Сэвидж открыла было рот, явно собираясь возразить. Но ничего не сказала. Покосилась на планшет, протянула осторожно:
— Ну… если только после того, как ты сделаешь все задания…
— Конечно-конечно! — не стала спорить и Викки и с энтузиазмом вцепилась в первую из оставшихся задачек. Задачка хрупнула и раскололась, простенькая, вовсе и не задачка была, такое Викки в первом классе решала! В секретную папочку ее, пока училка не заметила, и за следующую…
Мисс Сэвидж одобрила следующую решенную и отправленную ей Викки задачку. Снова отлично, правда, уже без похвалы. В следующей нашла неточность, вернула на доработку. Викки исправила и нашла еще один вариант решения. На этот раз добившись похвалы. Не то чтобы ей так уж важны были оценки, но все равно приятно, да и училки от них добреют, от высоких. Проверено.
Скорей бы уж…
Мисс Сэвидж встала, оставив планшет на столе. Прошлась по классу. Викки трудилась, не поднимая головы, но буквально затылком чувствовала ее взгляд, нерешительно переходящий с учительского планшета на этот самый затылок и обратно. Викки заторопилась и отправила задачку недорешенной. Учительский планшет пискнул. Мисс Сэвидж подняла его, но возвращать задачу на доработку не торопилась. Викки затаила дыхание. Вот, сейчас…
Точно!
Цоканье каблучков по паркету, от учительского стола к дверям. Тишина. Мисс Сэвидж замерла на пороге, напоследок еще раз внимательным взглядом посверлив Виккин затылок. Викки работала, усердно и увлеченно, совершенно не замечая, что там делает училка… и где она это делает. Истинная отрада любого преподавателя! Сидит, решает уравнения, чудо, а не девочка! Такую вполне можно оставить одну на продолжительное время, ничего не случится…
Еле слышно скрипнула открываемая дверь, по ногам потянуло сквозняком. Потом дверь также почти беззвучно закрылась. Каблучки простучали совсем глухо, до соседней комнаты, училкиной. Смолкли.
Все!
Свобода!!!
Викки не стала вскакивать и орать от счастья, продолжала сидеть и усердно корпеть над примерами. В заветной папочке рос запасец на черный день… вернее, на день свободы. Уже дня на два, если прикинуть.
Она не особо боялась, что мисс Сэвидж вернется — в отличие от миссис Жаковой эта училка была правильной, за ней таких глупостей не водилось. И уж тем более она не побежала бы докладывать папочке, обнаружив отсутствие подопечной. Проверено. Просто нужно было настроить почтовую отложку, чтобы она раз в двадцать-тридцать минут отправляла на планшет училки задачки, заранее решенные Викки. Чаще не надо, полчаса как раз нормальное время, после которого училки начинают беспокоиться, если им ничего не приходит. А тут раз и пришло, все нормально, беспокоиться не надо, можно дальше смотреть любимый сериал. Да и задачки быстро кончатся, если чаще.
А Викки теперь свободна. До самого вечера. Можно идти куда хочешь и делать что хочешь! Вернее, нет: не что хочешь, а что надо. Потому что теперь Викки совсем взрослая и у нее есть это самое, которое «надо». Свое, очень секретное и очень взрослое «надо».
Секретное даже от папочки.
3 Некуда спешить (второй день отпуска)
Сандра Леман
борт круизного космолайнера «Академик Валевски»
текущее время
В коридоре Сандра замедлила шаг, испытывая странное чувство: ей некуда было спешить. Возможно, впервые в жизни.
До самого прилета на Шир ей словно бы предоставили дополнительный отпуск, причем отпуск роскошный. И можно с чистой совестью ничего не делать. Просто гулять, дыша полной грудью и наслаждаясь каждым глотком не пахнущего горечью корабельного воздуха. Да, конечно, он тут тоже фильтрованный и рециркулированный, но с прозерпинским не сравнить, пахнет свежестью, хвоей и немножко морем.
И зелень! Настоящая, а не вертикальные настенные газоны, как на Прозерпине. Тут через каждые два-три метра вдоль из стен выступали капсулы с биогелем, из которых свисали длинные пышные плети лернейских лиан. Настоящих, а не из псевдоживого пластика. Часть цеплялась жгутиками за натянутые для них сеточки и оплетала стены до потолочных панелей. Другие висели расслабленно, мерно покачиваясь и шелестя под дуновением вентиляции. Некоторые цвели крупными бело-розовыми колокольчиками, и в аромат свежести вплеталась тонкая сладковато-парфюмерная струйка, еле заметная, но заставляющая расширять ноздри, дышать еще глубже и улыбаться. Толстый ковер пружинил под ногами и скрадывал звуки шагов, повороты коридора глушили шум голосов из кают-компании и игрового зала. Вроде и недалеко отошла, а тишина. И даже вездесущая реклама слегка глушится и воспринимается приятным и ненавязчивым звуковым фоном.
До ужина оставалось чуть более трех часов, а больше никаких дел у нее сегодня не было…
Сандра с трудом удержалась от хихиканья: как же быстро она привыкла к этой сказке, если даже ужин воспринимает как дело. Жаль, что этот сказочный отпуск будет таким коротким: всего-то шесть дней! Надо хорошенько запомнить эти роскошные новые ощущения, чтобы потом возвращаться к ним, когда работа прижмет. Что бы ее ни ждало на Шире, побездельничать всласть ей там точно не грозит. Не за такие деньги.
Стоп, об этом она будет думать потом. Когда прилетит. Сейчас нечего себя изводить, все равно ничего хорошего не надумает, информации как не было, так и нет, и раздобыть ее не получится. Любые попытки разузнать хоть что-то словно в глухую стенку утыкались. Это маме можно (нужно!) было врать, что все разузнала и все в порядке, себе-то незачем. И волноваться заранее тоже глупо.
Значит, гуляем и получаем удовольствие.
И запоминаем это острое щекотное наслаждение свободой, она такое испытывала разве что в раннем детстве, когда их отпускали «погулять». Но и тогда прогулки были ограничены зарядом респиратора. А тут никаких ограничений. Иди куда хочешь, гуляй сколько хочешь. И даже если она пропустит ужин, ничего страшного не случится, просто доставят в каюту набор блюд, ориентируясь на ее прежние запросы.
Не жизнь, а сказка.
В каюту возвращаться не хотелось: там спала Дейзи. И хотя врач уверял, что соблюдать при спящей тишину вовсе не обязательно, постреанимационный фильтр не пропустит никакие звуки, даже самые громкие, еще часов восемь, а то и десять («…можете хоть дискотеку с караоке устраивать, хоть фейерверки запускать у нее над ухом, будет спать как мертвая… Ну что вы бледнеете, это же просто шутка! Все с ней в порядке, я же вам объяснял…»), Сандра все равно понимала, что будет ходить на цыпочках, бояться лишний раз шевельнуться и замирать от каждого шороха, тревожно прислушиваясь к дыханию сестры. В итоге вконец истреплет себе нервы задолго до завтрашнего утра, не выспится и на прогулке будет выглядеть больной… И мама тут же начнет беспокоиться, подозревать, думать ненужное…
Нет уж!
В каюту Сандра пойдет сегодня лишь с одной целью: лечь спать. И хорошенько выспаться, продрыхнуть до завтрашнего утра, не хуже Дейзи. Так что пока туда идти рано, надо сперва как следует устать, не морально устать, а физически. Чтобы ни на какие лишние нервотрепки не оставалось сил.
Можно подняться на смотровую палубу и нарезать по ней с десяток кругов бегом… ладно, не бегом, хотя бы быстрым шагом. Там красиво, каждые полчаса включается новая экскурсионная заставка на фальш-окнах, а они там огромные, от пола до потолка. Считай, вся стена — один сплошной большой экран, и на нем тебе показывают достопримечательности разных планет, вдоль которых проходит курс «Академика Валевски». Можно совместить приятное с полезным: и устать как следует, и на инопланетные красоты посмотреть с семидесятипроцентным эффектом присутствия.