В средней части палубы, над разверстым зевом одного из трюмов, разгорелась дискуссия. Улов «Хики» все еще находился внутри — масса крупных рыбьих туш сероватого цвета: пикша с широко раскрытыми глазами, треска с нащечными полубачками, камбала, огромные косороты лимонного цвета. Спорили о том, испортил ли рыбу мазут, когда волны ворвались внутрь судна во время прилива. По-видимому, эта проблема никого серьезно не беспокоила, так как один из членов команды раздавал рыбу всем желающим, подходившим к судну.
В конце концов «Хики» разоружили, сняли машину и оборудование, какое только могли, а затем подожгли сам корпус. К весне на пляже не осталось ни щепки. Это было третье по счету кораблекрушение, однако оно оказалось не последним…
Когда зима окончательно сомкнула свои челюсти над пляжем, я начал предвкушать пришествие дней, когда можно будет наблюдать, как выглядят эти места во время снегопада. Однако такие случаи представлялись значительно реже, чем я предполагал. Расположенный в пределах Северной Атлантики, Кейп-Код обладает довольно мягким морским климатом. Зимой температура воздуха иногда сильно падает, но термометр никогда не опускается ниже, чем на побережье Массачусетса, и холода не задерживаются подолгу. Непогода, слепящая материк снежными бурями, оборачивается на полуострове дождями, которые оставляют ожеледь на ветвях истемских зарослей. Через двое суток после шторма от снежного покрова остаются лишь крупные камуфляжные пятна, разбросанные по склонам холмов, поросших осокой, а на третий день — небольшие бугорки в местах наносов. Температура воздуха в дюнах выше, чем над истемскими топями. Еще теплее на баре. Разница температур достигает восьми градусов.
Таким образом, влияние холодов на жизнь этого прибрежья — я имею в виду понижение температуры воздуха до нуля — можно наблюдать только эпизодически. Когда такое случается (и, как правило, неожиданно), окрестности преображаются за одну ночь и только в такую ночь. Поставщиком морозов служит северо-западный ветер, нагоняющий холодный воздух через залив Массачусетс из лесов и замерзших озер Северной Канады. Мне запомнилась морозная ночь в начале января с понедельника на вторник, когда крупные зимние облака проносились над моей головой в сторону океана, попеременно то закрывая, то открывая холодные зимние звезды, а ветер так леденил воздух, что я, выйдя из дому, не испытывал особой охоты втягивать его в легкие. Следующий день был самым холодным и пасмурным за всю зиму. Океан был черно-багровым, взъерошенным, волны словно надели неяркие светлые кепи; утренний свет скучно отливал свинцом; пурпурно-серые облака с угрожающим видом пересекали Кейп-Код по пути в Атлантику. Спускаясь к подножию моей дюны для того, чтобы заняться наблюдениями, я взглянул на море и увидел одинокий грузовой пароход, который держался поближе к берегу, пытаясь укрыться от северо-западного ветра. Пароход тяжело зарывался в волны, с каждым погружением поднимая в воздух тонны водяных брызг; его носовая палуба сильно обледенела. Чайки метались вдоль сумрачных бурунов, отливавших чугуном и увенчанных белыми плюмажами, кажущимися меловыми в мутном, поистине арктическом освещении. Ветер пронизывал до костей.
В эту ледяную ночь сложилось два пляжа. Я изучил их с наступлением малой воды. Верхний простирался между дюнами и ночной отметкой полной воды; нижний круто уходил от этой отметки в океан. В дюнах и на верхнем пляже сильно подморозило. Ступать по затвердевшему песку было приятно. Плотно смерзшиеся песчинки образовали на поверхности надежное покрытие, и оно стало упругим и эластичным, словно толстый линолеум, настланный по добротному полу. Я испытал странное ощущение, ударившись стопой о затвердевший песчаный бугорок. Корабельные обломки, покоящиеся в песке, гирлянды смерзшихся водорослей на берегу приобрели неподвижность и твердость камня. У подножия самой высокой дюны я наткнулся на одеревеневший трупик самца «прибойного» турпана, или, как его называют, «скунсовой» лысухи. Я оторвал его от грунта сильным ударом ноги и подобрал для того, чтобы осмотреть, но не нашел никакой раны. Поверхность нижнего пляжа, песчаная территория, затопленная ночным приливом, накрепко спаялась с верхним пляжем, однако сам гладкий склон лишь слегка затвердел, не промерзнув насквозь. Вдоль кромки бурунов песок оставался мягким, как и всегда.