[Ейне: …]
[Сергей: …]
[Ейне: …]
[Сергей: …]
[Ейне: Я, блять, понятия не имею, о чём ты говоришь…]
[Сергей: Серьёзно? По-моему, это ты состоял в клане Беакусо, а не я. Ты должен знать о Полярной Смерти.]
[Ейне: Я. Не. Знаю.]
[Сергей: Хм… Понятно… Ты, видимо, решил, что мы ничего дурачки, которые вообще ни в чём не осведомлены…]
[Ейне: …]
[Сергей: …]
[Ейне: …]
[Сергей: Тогда что ты знаешь об Уль-Хулуме?]
[Ейне: Ты… Ты не можешь про это знать…]
[Сергей: Что ты единственный его последователь?.. Ещё как знаю.]
[Ейне: Ты же… Ты жалкий и глупой человечишка… Ты не должен знать такие вещи…]
[Сергей: Но я при этом знаю, так что не строй из себя фифочку и выкладывай быстрее всё, что ты знаешь про Полярную Смерть.]
[Ейне: …]
[Сергей: …]
[Ейне: Это архай…]
[Сергей: Дальше.]
[Ейне: Архай Кёкаи Рюку.]
[Сергей: Дальше.]
[Ейне: И он могуч.]
[Сергей: Дальше.]
[Ейне: …]
[Сергей: …]
[Ейне: …]
[Сергей: Ну?]
[Ейне: Я больше ничего не знаю…]
[Сергей: Да блять!]
[Эгбург: Я же говорил, что не могут рядовые зверолюды знать о таком, это целое божество, Сергей...]
[Сергей: Хмфф…]
[Ейне: …]
[Сергей: А кто может знать?]
[Ейне: Только если… Другой архай…]
[Сергей: И много их сейчас осталось?]
[Ейне: Всего… Один…]
[Сергей: ..?]
[Ейне: Койкацу… Он сейчас живёт в лесах Леории… В королевстве Дранхаузен…]
[Сергей: Это то, которое было уничтожено Иоллотом?]
[Ейне: Да.]
[Сергей: И что там делает один из богов зверолюдов…]
[Ейне: Он… Гниёт…]
[Сергей: Гниёт?... Так он мёртв?]
[Ейне: Нет… Койкацу – бог гнили.]
[Сергей: А-а-а-а-а-а… Это нихуя не объясняет, но да ладно… Хоть что-то...]
[Эгбург: Думаю, стоит на этом и закончить… Из него больше ничего не выбьешь…]
[Сергей: Почему? Как минимум, выбить можно зубы… Чтоб больше не брыкался…]
Рыжеволосый юноша игриво улыбнулся.
[Сергей: Но да, сегодня без этого… Пошли отсюда…]
[Эгбург: …]
[Ейне: Человек…]
[Сергей: ..?]
[Ейне: …]
[Сергей: …]
[Ейне: Когда я выберусь отсюда… Я убью тебя… Убью всю твою семью… Твоих родных и близких… Не сомневайся в этом…]
[Сергей: Серьёзно?]
Рыжеволосый юноша высунул из-за пазухи своего пальто небольшой арбалетик и молниеносно выпустил в черепушку Ейне Меруэцу толстый стальной болт.
Голова зверолюда хрустнула, и в рот ему начала стекать алая кровь, обрамляя его побледневшую рожу.
[Эгбург: Зачем ты его убил?]
[Сергей: Он обещал мне отомстить! Знаешь, постоянно так: кто-то обещает убить всю семью злодея, тот просто забивает на это, а потом что? Правильно: так и выходит, что он мстит ему через несколько лет, пафосно говоря: «Я же говорил, что убью тебя», - или что-то подобное... Я на такую хуйню не поведусь.]
[Эгбург: Но…]
[Сергей: Да ладно тебе: одним зверолюдом меньше, одним больше – нам-то какая разница? Тебе напомнить, сколько ты их убил в тот осенний день?]
[Эгбург: Да… Соглашусь…]
[Сергей: Что-то ты размяк в последнее время, дружище… Надо нам развеяться с тобой хорошенько…]
[Эгбург: Да мне этих дней рождений с головой хватило…]
[Сергей: А кто говорил про эти бабские праздники? Почему не взять старую добрую бутылочку тёмного нефильтрованного и не «Эх»?]
[Эгбург: …]
[Сергей: …]
[Эгбург: А давай.]
[Сергей: Во! Вот это я понимаю: боевой дух.]
Рыжеволосый юноша спрятал арбалет, зарядив в него новый болт, и поправив края своего пальто, вышел с Эгбургом из комнаты, где окровавленным трупом разлёгся в мрачной сырости Ейне Меруэцу.
[Сергей: …]
***
[Сергей: …]
[Эгбург: Ооооооох…]
[Сергей: Не ну… Энто пиво… Знатное…]
С заплывшими красными глазами юноша водрузил очередную опустошённую бутылку на произвольную стеклянную пирамидку из точно таких же бутылей. Пять уже стояло, оставалась только одна, чтобы сделать треугольник.
[Эгбург: Его… Его ищё дед хранил… *ик*…]
[Сергей: Пиво?]
[Эгбург: Ну-ргх, да!]
[Сергей: Кто ж пиво хранит так долго?]
[Эгбург: Ну… Мой дед…]
[Сергей: …]
[Эгбург: …]
[Сергей: Выпьем за это!]
[Эгбург: Угу-ргх…]
Кружки чокнулись и их содержимое вновь помчалось в распухшие раскрасневшиеся рожи Сергея и Эгбурга.
Лилововолосого императора в особенности разнесло. Он вообще не так уж и часто пил, так что такие габариты для него были в новинку. Его глаза заплыли, язык заплетался, горло постоянно першило, а в голове мутнело. Тем не менее, пить хотелось – всё больше и больше, так что они и не собирались останавливаться.