Во сне я видела сестер, обеих, в загоне на Таинриэ. И я тоже была там с ними, третьей, двадцатиметровой нуктовой женщиной с изрисованной старыми ранами шкурой. Мы боялись чего-то и жались друг к другу — от страха и холода.
Я проснулась как нельзя вовремя. Вечером. Бодрая и свежая, насколько это возможно. Как раз должны были прийти с Земли последние новости. Когда я вернулась, Крис уже заканчивал разархивацию. За день ничего особенного произойти не могло, даже атакующая флотилия врага еще с неделю не достигла бы населенных планет. Шла подготовка, так быстро, как только возможно. Решался вопрос о командовании.
Уже никто не сомневался, что скоро появится новая должность. Пост военного консула, задача которого — собрать в кулак колоссальные, но раздробленные силы Ареала человечества, чтобы потом с сокрушительной мощью обрушить их на врага…
Местер Уильям шел к своей цели. В самом деле не думаю, что он желал начала большой войны, но с чего он должен был отказаться? Жизни солдат, которыми придется расплачиваться, он все равно не смог бы купить и прожить сам.
«Наци» поутихли. Может, сами по себе. Может, полиция наконец-то взялась за ум. Погромы и митинги во время войны — не самая удачная идея, есть и более полезные занятия. А может, главари альтернативных получили сверху соответствующие директивы.
На Древнюю Землю сразу кинулись недавно эвакуированные нкхва. Репортажи с улиц показывали их, растерянных, перепуганных. Они просто ходили и смотрели на людей, на военных и полицейских, с отчаянной надеждой. Нкхва всегда находили в людях защиту. Когда-то они выплыли, вцепившись в хуманов. И вместе с хуманами пошли бы теперь на дно.
Пока остальные досматривали еще какие-то сюжеты, я вышла на улицу. Белым теннисным шариком висела в бледнеющем небе маленькая, куда меньше земной, Луна. Где-то там, на вдвое меньшем расстоянии, плыли по орбитам корабли оборонного флота Терры-без-номера, обычно безмолвные и полупустые, но сейчас, должно быть, иначе… Вечерело. С моря летел холодный бриз. Малыш выбежал вслед за мной.
Вдоль короткой улочки, протянувшейся между коттеджами, горело несколько фонарей. Я остановилась у границы дорожного покрытия; дальше шла тропинка до моря, но туда я сейчас не собиралась. Повернула обратно. Окна домов светились яично-желтым, призрачно-голубоватым — фонари. Скоро появятся звезды. Они будут огненно-белыми.
Здесь хорошо. Тихо. Помню, когда я увидела питомник, то подумала, что в старости хотела бы жить здесь.
Малыш ждал-ждал, а потом отправился шастать по лесу. Он чувствовал, что я намереваюсь принять какое-то решение. Готовился действовать, но раздумывала я слишком долго для нуктового разума.
Нет. Я не думала ни о чем. Просто ходила под фонарями. Сумерки становились все гуще.
Малыш кого-то поймал и съел.
«Крыса» со включенными фарами пронеслась над кронами, как пуля. Я даже вздрогнула и шарахнулась в сторону с дорожки, хотя задеть меня опускающаяся на нее машина не могла. Из моих знакомых только Кесума была способна так лихачить, но она летала куда аккуратней. Малыш возмущенно взвизгнул откуда-то сзади. Ему не понравилось, что меня кто-то напугал.
Это оказался глава поселкового правления. Толстый мужчина с обезумевшим видом пробежал мимо меня, не взглянув, — прямо к коттеджу Дитриха.
— Мастер в доме напротив, — сказала я.
Председатель опустил браслетник, на котором уже, очевидно, набрал номер, и воззрился на меня, тяжело дыша.
— Смотрит новости, — объяснила я.
Председатель молчал.
— Спасибо, — наконец выговорил он. — Я… а то я испугался.
— Чего?
Но он уже стучал в дверь Крису.
Вышел Игорь. Я сидела на вернувшемся Малыше и наблюдала за тем, как взволнованный рыбак, заикаясь, пытается что-то Игорю втолковать. Игорь не понимал. Потом у русского завяли уши, и он несчастным голосом позвал на выручку Криса.
Деньги.
Крис сначала подумал, что председатель явился требовать компенсации за отобранное здание. И даже заорал на него что-то про войну и живое оружие.