— Есть хочет, корми их, а потом поговорим.
Мужики вышли, остался только кот, который обнимал лапами сыночка, пока я кормила жадно сосущую дочку. Ну, точно, Данюся ей братом доводится, такой же нетерпеливый был. Надо же, черные глаза, а волосики цвета красного дерева, только в двух местах чуть посветлее, рыжеватые, мои, пожалуй, только губы. Малышка засопела, наевшись.
Вошедший Таши забрал её и подал мне малыша, вот тут я удивилась. Надо же, какой у меня мужчина родился необыкновенный, он же все так же смотрел на меня, будто изучая и аккуратно, не спеша, сосал грудь.
Положив накормленных и уснувших деток в кроватки — красиво сплетенные, явно Кузема постарался, Таши подхватил меня на руки, вынес в горницу и пристроил, полулежа, на диванчике.
Собрались все мои мужики. Первым подошел Пол:
— Великое тебе спасибо, ты мне вернула смысл жизни, о такой внучечке я и не мечтал! Ты имена им придумала?
— Да! Малыш — Лучезар, а девочка — Любава!
Пол как-то странно то ли вздохнул, то ли всхлипнул и произнес:
— И будет правитель тот лучезарным, а рядом с ним — любовь несущая! — он склонился передо мной в глубоком поклоне.
— Э-э-э, Пол, ты чего?
— Так ить Бастика когда осерчала, сказанула тако, — Антипа нараспев произнес, — Вернуся я тогда, како народится у вас трехпрядный, и будет он самым справедливым изо всех, и будет правитель тот лучезарным, а рядом с ним — любовь несущая! Мы ить всяко толковали, как это лучезарный, а любовь несущая думали, что жена ему достойная, а ты гляди-кось, одним махом нашу ить загадку разрешила, Лучезар, Лучезарушко… ай славно!! Люба-а-ава-Забава — ай Зинуша, какую радость ты нам принесла!
Но больше всего меня поразил Арди — таких сияющих глаз я у него не видела, он торжественно взял мою руку и, поцеловав, сказал:
— Благодарность моя за внуков не знает границ!
Коська же расцеловал меня, ограничился:
— Я просто счастлив, что у тебя и деток все хорошо!
Из комнаты донесся писк, Антипа вскочил и тут же вынес Любаву:
— От ить забавушка, глянь кось, постоянно у меня на руках кулачишко вытаскивает, мне грозится, сухая же ты, чего пищишь?
Писк продолжался, пока на руки не взял Пол, тут же послышался радостный гук, и Пол засмеялся:
— Признала деда своего, моя золотая! — на брюках его расплывалось пятно, а новоявленный дед светился от счастья. — Опять же для меня лично было сказано, что смену свою я узнаю не только по темным глазам, а ещё она меня постоянно будет метить.
Забегая вперед, скажу, так и было, малышка его постоянно обдувала, стоило ему взять её на руки.
— Ну, вот и славно, всё разрешилося, смотри-ко, один день от роду а уже определилися, — Лучезарушко-Лучик Стёпку выбрал, энта егоза — Пола и меня немного, теперя только расти им и здороветь.
— Я на деда не тяну, дядя тоже из меня… так себе, буду я Лучику друганом, ох и подружимся мы… у меня вот своя, суперская магия имеется, — кот навострил ухо, — слушайте, — из комнаты донесся недовольный басовистый рев, — и смотрите, — стоило коту привалиться к сыночку, тот мгновенно засопел.
Так и пошло, без кота сыночек плохо спал, попискивал, кряхтел — кот же страдальчески морщился:
— Вот, друган, называется, по девкам не сходить.
И на самом деле, уйдя на денек в столицу, пропал на четыре дня-Лучик за эти дни весь испищался, спал плохо, ел плохо. Я носила его на руках укачивая и перепела, наверное, все песни, что знала.
Этот… бабник явился весь ободранный, схуднувший, грязный.
— Похоже, нарвался на достойного соперника?
— Да, их козлов, шестеро, а я виноват, что девки меня больше любят?
— И что, вломили тебе?
— Обижаешь, просто, боевых ранений было много, два дня у Коськи отлеживался, зато все последние новости дворцовые узнал, ох и девочки там, — он закатил глаза, и тут раздался сильный рев.
— О, Лучик так ещё никогда не ревел, — удивилась я.
— Лученька, я мыться, потерпи, — заорал кот и, пока он мылся и шипел, когда мыло попадало на «боевые раны», Лучик не прекращал реветь.
Кот полез ко мне, чтобы я его вытерла насухо, но с его шерстью это было нереально, пришлось взять обоих на руки и прилечь на диванчике возле печки, на которую забрался сохнуть Стёпка и оттуда вещал — рассказывал сказки. Эти две крохотули таращили глазенки. И, казалось, внимательно слушали, что ещё больше заводило кота, сказки были, конечно, про храброго рыцаря Степана.
Как-то сразу детки определились с симпатиями, Любава мгновенно затихала и засыпала на руках у Пола, Антипе же постоянно высовывала кулачок, который тот нацеловывал, приговаривая: