— Сто потов надо пролить и быть отчаянно смелым и ловким, знак так просто не ставят, — остудил её Стёпка.
— Я, — она ткнула себя в грудь пальцем, — смогу!! Лучик, скажи?
Тот, помолчав, выдал:
— Сможешь, но не надо. А мечи когда будем делать? Вилик, ты обещал все сказать.
Тот по давней привычке усадил их на колени, приобнял и, поочередно уткнувшись каждому в макушку, сказал:
— Так вот — мантия в дырках, это как у учителя. Таши, когда его Повелитель ругал за прожженную, в дырках мантию, сказал: «А может мне эти дырки постоянно напоминают о том, где я лопухнулся, чтоб не забывалось, да и карманов здесь много нужных». Вот и я тако же, хламиду не снимаю, правда и косяков у меня больше, пока что.
Любава вылезла из его рук и потопала в горницу, выйдя через пару минут с расческой.
— Ты должен быть красивым, — приговаривала она, причесывая Вилика, — а то девки любить не будут!
Все одновременно посмотрели на кота.
— А что я? Поколение подрастает дерзкое!
— Про малыша, — продолжил Вилик, — он из Мачора, только там живут барсовые. Странно, как такой маленький оказался один и так далеко от родителей. Барсовые ни на минуту не оставляют малышей без присмотра, они примерно, как твои, Стёп, котятки месячные. Ручку-лапку мы с егозой подлечили, она срастется правильно, только останутся шрамы, но не это волнует, — полуоборот, дитё в таком возрасте не умеет оборачиваться, рано. Видно, из-за боли и страха он самопроизвольно попытался обернуться. Но мал ещё вот и застрял в полуобличье. Насколько я помню из учебника, ему самому не обернуться и где-то в течении седьмицы надо помочь, иначе он так и останется. Но, — ответил он, опережая Лучика, — это только барсовые могут, мы не знаем эти тонкости, барсовые такие секреты никому не раскрывают. Уверен, деда твой уже отправил весточку барсовым. Ох, не завидую я тому, кто это сделал! Пойду, посмотрю на малыша!
Через несколько минут Вилик вышел с ним на руках, тот задорно крутил головой и с любопытством смотрел на всех нас:
— Я тебя помню, ты плакала и руку мне гладила, — сказал Любаве, — а ты меня из ловушки хотел вытащить, — это Лучику! И тут он увидел Стёпку — глаза округлились и он воскликнул:
— Младший брат Богинюшкин!! Никогда не видел, ты на нас похож, только мелкий.
— Сам-то больно велик, и ещё неизвестно кто из нас младший! Звать-то тебя как?
— Лихослав, младший и любимый сын князя Венцеслава Мачорского, — Вилик удивленно сказал, — но у князя все дети взрослые?
— А вот и нет, я нежданно-негаданный родился, и то великая тайна мачорская, — малыш поднял вверх большой палец, явно цитируя кого-то, и тут же всхлипнул, — а я… а меня…
— Фи, какая ерунда, — уперев кулачки в бока, фыркнула Любава, — скоро твои мамочка и папочка явятся, айда лучше на озеро, а то эти взрослые все время ворчат.
Кот крякнул:
— Да, это похлеще меня будет деточка!
Драган понес Лисика — так его тут же окрестила дочка, а мои вприпрыжку побежали за ними, вскоре с озера донеслись вопли и визги. Вилик дождался Пола, долго о чем-то с ним говорил, потом помахав мне рукой, убежал. Мрачный Пол, посовещавшись с котом и охранниками, тоже долго не задержался. Буркнув мне:
— Крыс надо уничтожать и гнид тоже, завтра явлюсь, деток от себя далеко не отпускай! — тоже исчез.
Муська, как верный пес, ни на шаг не отходила от деток, а где-то возле леса нет-нет, да и выглядывала та полла, что прибегала за мной.
Вечером все трое лежали на большой кровати и слушали кота, рассказывающего мультики в лицах, да так и уснули все вместе, а кот растянулся вдоль ножек, тревожить не стала, так и проспали до утра, дружненько.
Утром Стёпка, как бы между делом, сказал:
— Вот, заноза тебе и жених!
— Нет, — серьезно ответила дочка, — мой жених другой… он такой… такой огромный и красивый, и шрам у него есть!
— Если шрам, то да, — кивнул кот.
— Ты сам, когда с блуду приходишь, говоришь, что шрамы украшают мужчину! — на что кот растерянно промолчал.
— Стёп, ну хоть чему-то правильному ты их учишь, или только дури?
— Жизни я их учу!
— Оно и заметно, ведь нарвешься!
Детки побежали на озеро, Лисик в воде был как дельфиненок, нырял, быстро плавал, мои же глядя на него, учились нырять.
Довольные, уставшие, поднялись на поляну и замерли — к дому летели огромные кошки, Лисик у меня на руках пискнул, и задние развернувшись, быстрее помчались к нам.
— Дети, быстро ко мне за спину!
С оскаленной пастью на меня летел зверюга, от озера летел прыжками Драган, а через мою голову с жутким мявом прыгнул Стёпа и, оскалившись, зашипел, защищая нас: