Не исключено, что новое имя союза славян, севшего вдали от древнейшей родовой колыбели, означало провозглашение политической и экономической независимости вновь созданного объединения на случай возможных притязаний старого союза на вновь занимаемые земли.
Быть может, во многом именно стремлением к независимости, то есть к провозглашенному через новое имя обособлению от древней метрополии, и объясняется то обстоятельство, что на востоке Европы есть как бы две Руси — классическая лесостепная и северная (лесная) внешняя. Славянские роды, в V–X вв. уходившие из земель полян, волынян, хорватов, дулебов на верхний Днепр, Западную Двину, Оку, Волгу и Белое Озеро, Волхов, на реку Великую и Чудское и Псковское озера, ощущали близость имевших над ними абсолютную власть старых союзов. Это побуждало славян, севших в лесной полосе Восточной Европы, к созданию собственных союзов кривичей, полочан, дреговичей, радимичей, вятичей, хотя и соседствоваших с полянами, волынянами, но противопоставивших им собственную систему власти, экономики и обороны.
Лишь словене новгородские, оказавшиеся среди дремучих лесов севера Русской равнины, не побоялись не изобрести собственного имени и прозвались древнейшим и оттого наиболее им же понятным и желанным именем славян.
Также словенцы, сербы и хорваты, в VI–VII вв. севшие на Балканах, были достаточно далеко от земель, прежде ими населяемых, и провозглашать новое, то есть независимое от старого союза имя не имело смысла.
Радимичи, вятичи, кривичи, дреговичи, древляне, полочане сидели достаточно близко от полян, волынян, хорватов, и сохранение старого имени союза могло повлечь подчинение старым центрам управления. Впрочем, это было достаточно затруднено географическими факторами — отсутствие дорог, расстояния.
Приведем состав славянских союзов, формировавших восточноевропейское крыло культуры Прага — Корчак V–VII вв. и культуры Прага — Пеньковка того же времени.
В 450–560 гг. часть славян центра Европы (носители западного крыла культуры Прага — Корчак V–VII вв.) спустилась бассейном реки Сирет (Прут, Днестр), восточнее Карпат, к дельте Дуная.
Одновременно на правый берег нижнего Дуная продвинулись славяне-анты, шедшие на рубежи империи ромеев с берегов Днестра, Южного Буга и Днепра. Так была начата описанная выше эпоха славянских завоеваний на Балканах в V–VII вв.
В V–VII вв. отдельные славянские роды и объединения родов стали продвигаться к северу от земель полян и волынян. Их пути пролегли руслами рек Днепр, Березина. Далее славяне перебрались в бассейны рек Неман и Западная Двина. На северо-востоке славяне в VI–VII вв. стали проникать на верхнюю Оку.
Преодолев «оковский» лес водораздела между Западной Двиной, Днепром и Волгой, славяне в VI–VII вв. вышли на берега реки Великой и далее на север к Чудскому озеру, на озеро Ильмень и в бассейны рек Ловать, Мста и Волхов. На южном берегу Ладожского озера славяне, позже назвавшиеся новгородскими, остановились и в VIII в. принялись за возведение Старой Ладоги. Это была крайняя на севере твердыня славян на востоке Европы.
Выше писалось о том, что в VI–VII вв. авары (тюрки) притеснениями вынудили славян-дулебов, живших в полосе лесостепей востока Европы, в тех местах, где сходятся верховья Западного и Южного Буга (юг совр. Волыни), уйти отчасти в центр Европы (на юг Чехии), отчасти на Балканы, а отчасти в полосу лесов Восточной Европы. Подобная история произошла и с хорватами, сидевшими в верховьях Днестра и вынужденными аварами в VI–VII вв. частично уйти на северо-запад Балкан, на земли современной Хорватии.
Часть хорватов, как, возможно, и дулебов, никогда не покидала Центральной Европы и была издревле представлена среди славянских союзов Чехии, Польши, Моравии.
Условия жизни славян на востоке Европы в отдельных ее регионах были достаточно различны. Одним из следствий стало появление большого числа городищ VI–IX вв. на юго-восточных рубежах славянских земель, на вечно неспокойном пограничье с миром тюрок. Городища, окруженные посадами, предградьями, чаще всего возникали или, вернее, сооружались на правых (западных или северных) берегах Ворсклы, Пела, Сулы, Сейма, Десны, среднего Дона, верхней Оки. На иных землях исторической Руси в VI–IX вв. были представлены укрепленные городища, но их число было меньшим, нежели в лесостепях левобережья среднего Днепра. Соседство с тюркским и иранским мирами степей Евразии давало себя знать едва ли не ежегодно, и защищать свои рубежи славянам будущих Переяславского, Северского и Рязанского княжеств пришлось уже в VI–VIII вв.
Городища лесной полосы востока Европы в VI–IX вв. главным образом контролировали речные пути, пропускавшие львиную долю грузопотоков. Непрерывных систем обороны эти городища не выстраивали, и стража их по преимуществу заботилась об уплате проездной пошлины — мыта, ибо среди бескрайних лесов и болот появление степных орд было редким явлением.
Продвигаясь к северу, славяне, делившиеся на сотни и тысячи или являвшие собой отдельные роды, пришли в соприкосновение с балтами, а вернее с балто-славянами, и с угро-финскими народами, населявшими полосу лесов востока Европы. Нередко подобные встречи оканчивались вооруженными столкновениями. В частности, археология свидетельствует слой пожарищ на городищах археологической культуры Банцерович — Тушемля, в VI–VII вв. занимавшей часть территории в раннем Средневековье (VIII–XIII вв.), занятой славянским союзом кривичей (верхний Днепр).
Постепенно в VI–VIII вв. к северу от земель, занятых классическими славянскими союзами полян, волынян, хорватов, северян, дулебов и пр. (культура Прага — Корчак V–VII вв.), складывалась система славянских союзов, которым в IX–XI вв. древнерусский летописец дал названия древлян, дреговичей, радимичей, вятичей, кривичей, полочан, словен новгородских.
Процесс расселения в полосе лесов Восточной Европы славянских союзов, названия которых не представлены ни у западных, ни у южных славян, ни у славян лесостепей востока Европы, занял несколько столетий и заслуживает особого рассмотрения.
Мир славян лесной полосы Восточной Европы в VI–IX вв. во многом складывался наново, ложась своим центральноевропейским и лесостепным среднеднепровским естеством на чудный край бесконечных лесов, чистых полноводных рек и глубоких, как отраженные в них небеса, озер, богатства которого не познаны и не освоены и по сей день.
Славяне среди девственной природы Русской равнины I тысячелетия н. э.
Тут мы позволим себе небольшое отступление от повествования и попытаемся представить, какова была Русская равнина полторы тысячи лет тому назад.
Описывая непрерывные продвижения славян по просторам востока Европы в V–IX вв., мы должны представить, как это происходило на практике, отвлекаясь от конкретных временных и исторических привязок.
Полторы тысячи лет назад восток Европы являл собой край по большей части дикий, труднопроходимый, глухой. Единственными путями, позволявшими проникнуть в глубь лесной страны, к северу от достаточно обжитой восточноевропейской лесостепи, были реки. Постепенно по берегам верхнего Днепра, Дона и Волги стали возникать немногочисленные поселки, подобно маякам указывавшие путь на север и северо-восток новому славянскому населению, подходившему из лесостепей востока Европы и из центра Европы. С ходом времен вокруг одного поселения, окруженного расчищенной от леса пашней, вырастал куст поселений, впоследствии перераставший в целую гирлянду кустов поселений с собственными центрами.
Славянские охотники и рыболовы ставили силки и неводы не только по берегам крупных рек, долины которых были достаточно густо населены земледельцами и скотоводами, но и на многочисленных больших и малых притоках, верховья которых скрывались в хитросплетениях лесных оврагов. Часто охотники в поисках богатых промысловых угодий углублялись в дебри густых темных лесов, скрывавших водоразделы.
Реки, леса, луга в те времена были девственно чисты. Вода в потоках была холодна и прозрачна. Водоемы полнились рыбой. Под сенью леса скрывалось множество диких животных. Кроны громадных пятидесятиметровых елей и сосен изобиловали пушным зверем. Под корнями вековых стволов земля была изрыта норами лисиц и барсуков. В напитанных влагой оврагах бродили стаи кабанов. Луга, обрамлявшие долины больших и малых рек, из-за цветов походившие на драгоценную оправу, разнотравьем и кустарником вскармливали бесчисленные стада копытных животных. Лес полнился пеньем птиц и шумным хлопаньем встревоженных тетеревов и дроф.
Бобры, домики которых наполовину спрятаны под воду, наполовину врезаны в берега, неустанно валили поперек водоемов стволы громадных осин и иных деревьев. Строя плотины, бобры подпружали реки, создавая привычную для себя среду обитания.
На водной глади, среди камышей и илистых, заросших кувшинками топей, плавали утки, лебеди, важно вышагивали цапли. Из гущи леса по ночам доносилось уханье сов. А долгими зимними ночами все живое содрогалось от леденящего душу воя волчьих стай.
Медовый и малиновый промыслы вели медведи, без устали метившие границы угодий и зорко следившие за появившимся на рубеже чужаком.
На лесных росчистях, на высоких, словно стога, соломенных крышах славянских изб, овинов и амбаров вили гнезда тонконогие изящные аисты. А над распаханными под пашни долинами рек, широко раскинув крылья, высматривая зайчат, парили коршуны и иные пернатые хищники.
Славяне в течение нескольких тысячелетий кормились от хлебопашества и домашнего скотоводства, издревле держали домашнюю птицу, сажали огород, ставили колоды — бортни для пчел. Возможности, предоставленные Русской равниной, славяне восприняли с благоговением. При этом они боготворили природу, стремясь уклад жизни и хозяйства органично и без ущерба для земли вписать в завораживающую божественной красотой рамку зелени лесов, лугов и в синеву всегда прохладной и чистой воды.
Над источниками на Руси издревле воздвигали терем, в христианскую эпоху ставший часовней.
Под городища славяне приспосабливали приречные мысы коренного берега, подобно клыкам врезающиеся в пойменные луговые долины. Мысы от плоской равнины отсекали валом, насыпанным из грунта, взятого из обрамляющего вал рва. Чаще всего основой вала служила конструкция из бревен, но речь об этом впереди.
Славяне часто занимали городища, впервые заселенные в раннем железном веке и позже населявшиеся создателями дьяковской, мощинской, юхновской и иных культур.
Покой славянских городищ и селений охраняли неоглядные просторы Русской равнины, покрытые труднопроходимыми и в наше время лесами, топями и лесостепями с травами в рост человека. Поход по Руси в V–IX вв. был доблестным подвигом, воспеваемым былинами.
Как говорят специалисты, в наше время и в заповедниках практически невозможно воссоздать и сохранить островки той Русской равнины, какой она некогда была. Наша планета невелика, и населяющий ее мир очень взаимозависим. Малейшее нарушение нормальных законов развития тотчас же губительно отзывается повсюду на планете. Примеров тому много, и лежат они не только в материальной, но и в духовной плоскости. Но вернемся к славянам.