***
- Держи, - протянул Збышек мешок Лиле, - тут месячная выручка клуба. Не бог весть что, но до их банковского счёта сложно добраться.
- И чёрт с ним. А это отдадим Машке. Как только его осудят, она исчезнет.
- Хорошо. Ты рада?
- Ага, прям бы запрыгала. О чём ты вообще? Думаешь, кто-то из нас будет радоваться? Месть не для радости. Мне просто будет легче дышать, зная, что ему отныне дышать будет труднее. Это далеко от радости.
- Хорошо. Извини. Иди сюда.
Збышек обнял Лилю, и она шумно выдохнула в его плечо.
Оля и Коля переглянулись.
- Ещё одно дело сделали. Теперь твоя очередь, Сузуки. И теперь у вас всех есть последняя возможность отойти в сторону.
Они все посмотрели на Ольгу.
- Нет, - покачала головой Лиля, - ни шагу назад, ни шагу в сторону. Ни за что!
- Идём все вперёд, - кивнул Збышек.
- Ты т-только не п-переживай, Оленька. С-соберись. И не щади м-мои чувства. Мне и т-так стыдно з-за семью. И я пойду за тобой х-хоть куда. Х-хорошо?
- Ну, хорошо. А пока собирайтесь. Эта квартира засвечена. Переезжаем…
***
Иван включил проектор и вывел фото Ольги Бариновой во весь экран.
Ромка вдруг вздрогнул и подался вперёд.
- Ольга Петровна Баринова, двадцать два года, единственная дочь Ирины и Петра Бариновых, покойных первых владельцев сети аптек «Подснежник». Села в тюрьму в пятнадцать лет за поджёг дачного дома, в пожаре которого погибли её родители, и за нападение на их гостью, некую Налимову Нинель Игнатьевну, бывшую однокурсницу Ирины Бариновой.
- Причина нападения? – спросил генерал.
- Девочке было предложено прекратить связь с племянником Налимовой, сыном его двоюродной сестры, Николаем Дубровиным. Парню тогда было двадцать два, он только что закончил институт, и, видимо увлёкся подростком Бариновой. Разговор был не из приятных. По показаниям Налимовой, скандал разгорелся за ужином. Девочка её толкнула, а потом кинула на пол подсвечник. Ковёр вспыхнул, начался пожар. Мать хотела усмирить дочь, и Ольга тоже её толкнула. Та ударилась головой…
***
Ольга прилегла на кровать в комнате дома, в который они въехали под вечер.
Этот дом почему-то напомнил ей тот, который всегда всплывал в памяти, раз за разом восставая из пепла.
Ей пятнадцать. Она выросла из детских платьиц и начала носить джинсы и топики, обтягивающие тугую грудь, остригла косу, проколола уши. Мама с папой смотрели на всё снисходительно. А кое-кто смотрел, открыв рот. Колька Дубровин, однажды приехав в дом со своей высокомерной тёткой, стал бывать у них и без неё, даже с папой на рыбалку ходил. И именно его она выбрала, чтобы попробовать, что такое поцелуй, когда он давал ей уроки плавания. Она панически боялась воды, и кинулась ему на шею. Разумеется, его пронырливая тётка их застукала. Коля куда-то немедленно исчез. Зато Нинель вернулась в дом и отчитала её маму.
- Ты совсем ничему не научила свою дочь. Она выросла даже хуже, чем ты, - говорила она маме, капая ядом.
- Оставь меня уже в покое, Нинель. Я больше не собираюсь перед тобой извиняться. А моя Оленька просто ребёнок. Это вот твоему племяннику стоило бы подумать о разнице в возрасте, - отвечала мама, - впрочем, думаю он ещё более невинен, чем она. Просто здесь лес, речка, лето. Они поддались романтическому настроению. Если бы ты не вмешалась, это закончилось бы, никого не ранив.
- Да, конечно. Тебе очень удобно, чтобы я не вмешивалась, да? Как тогда, когда ты увела у меня Петю.
Ольга, прятавшаяся за дверью, прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть.
- О, началось, - вздохнула мама, - Слушай, я никого ни у кого не уводила, мы с Петром полюбили друг друга, и честно тебе признались. Петя вообще тебе ничего не обещал, мы познакомились одновременно. А если ты считаешь себя преданной, зачем столько лет остаёшься возле нас?
- А это, чтобы тебе спалось хуже, подружка.
- Мы давно уже не подруги, Нинель. Если бы у Петра не было дел с твоим мужем, я бы отказала тебе от дома. А теперь будь добра, оставь нас в покое. Мы сейчас вернёмся в гостиную, и закроем эту тему. Я не хочу расстраивать не только Петра, но и Женю. Я прекрасно понимаю, зачем ты его на себе женила, но он такого не заслужил. Не спорь. Будто ты его любишь. Ни капли же!