Иван лично передал ему дела, которые были у них разработке и кратко прокомментировал ситуацию, как он её видел.
- Ну, а я вижу назревшую и уже начавшуюся личнуювражду с острым физическим противостоянием, - сказал новый Рокфор, хмыкнув в прокуренные усы, - эта девчонка много пережила и больше не спустит никому ни обид, ни ошибок, а эта баба – у неё точно рыльце в пушку, но ни за что сама не признается, её связь с убийствами девчонок надо доказывать. И она, если я правильно всё про неё понял, она сама ник чему не пригодна. Ей всегда нужны чужие руки – жар загребать.
- То есть, она снова наймёт помощников?
- Именно. Если уже не наняла.
- Кого? Как? Есть идеи?
- Сама она оранжерейное растение, хоть и ядовитое. Ей нужны слуги, уход, да не просто уход – поклонение и раболепие. А рабы, да ещё преданные, в наше время редкость. Она будет использовать старые связи. Связи деда, скорее всего.
- Спасибо, Андрей Денисович.
- Обращайтесь. Да, ещё. Эта девочка, Ольга Баринова. У неё точно с психикой не лады. Как будто человек держался, и вдруг сорвался. Её нынешние действия будут далеки от логики и разума. Скорее это будут эмоциональные всплески и дикие выходки – подобно истории с дверями. Первая стадия её мести будет состоять из мелких гадостей и пакостей.
- А вторая? – быстро спросил Иван.
- А вот этого нам лучше не дожидаться. Потому что эта ваша Нинель ответит, и сильно ответит, и Ольге придётся ответить. И это будет новое серьёзное преступление. Одна из них может погибнуть.
- Может, сразу Арестовать Налимову?
- А на основании чего?
- Чёрт.
- Вот именно. То, что она заказала убийце дочку давних друзей и придумала спрятать тело среди похожих, сымитировав серию, – это только ваша догадка, надо сказать, блестящее профессиональное озарение. Ни одного доказательства её причастности нет. Вас адвокаты так по полу размажут – вся команда не отскребёт.
Иван поднял на врача голову.
- Вам-то откуда знать? Вы вроде с судебной системой не взаимодействовали.
- Да конечно, - с сарказмом отмахнулся эксперт, - Я в психиатрическом диспансере работал в отделении, где как раз все душегубы содержались – убийцы, насильники, растлители малолетних. У меня и каннибалы были, и те, кто по расчленёнке числились. Так что мне и для прокуратуры приходилось отчёты составлять и с этими упырями общаться. А были и те, кто от тюрьмы у нас прятались. И даже мы не могли доказать, что они вполне себе вменяемые.
- Как это?
- А как у вас условные сроки получают или досрочно выходят? Как дела до суда не доводят? Да ай, - махнул рукой эксперт.
- У меня такого не было, - хмуро сказал Иван.
- Ага. То-то вы с нуля начинаете. Да вы не хмурьтесь. Дело житейское. А только помните, что я вас предупредил: если эта девочка схлестнётся с этой ведьмой, случится война. Девчонка смышлёная, тётка упорная. Конец однозначен – погибнут обе. А молодую всё-таки жаль. И так жизни не видела. Поймай её раньше, Иван Петрович. Может, этим ты её спасёшь.
- Я вас услышал, Андрей Денисович.
- Ну, и хорошо? Чаю хотите? У меня есть сыр с орехами и мармелад.
- Нет, спасибо. А вы сыр любите?
- Терпеть не могу. Но в лаборатории, в холодильнике, оказался просто огромный запас.
Иван вздохнул.
- Учитесь этот запас есть, любить и пополнять.
- Что? – изумился сорокавосьмилетний худощавый чуть сутулый доктор с усами, сдвинув очки на нос, - э, зачем?
Иван снова вздохнул и молча вышел…
***
Нинель придирчиво посмотрела на то, как новая горничная утюжит рубашки Жени и фыркнула. Неумёха. Но других пока нет, пусть работает.
Она вошла в кабинет мужа и осмотрелась.
- Душно.
Сама прошла и открыла окно – проветрить. От него подошла к столу. Из ежедневника была выдрана страница. Нинель нахмурилась и наклонилась.
Муж писал чем придётся, но всегда сильно надавливал – будто выжимал последние чернила или графит. На пустом листочки явственно выступило: «Кафе «Вишневый сезон» в 18.00».
- Да что ж это?!
Жаль у нас самих нет окон – распахнула бы, а то вот-вот задохнётся.
Он не предупреждал. Обычно он предупреждает о рабочих встречах и часто берёт её с собой, чтобы побыстрее закончить и самим вдвоём ещё куда-нибудь сходить, погулять или посидеть в кафе. Хотя, когда это в последний раз было?