- Удачи, гражданин начальник. Только я сама к вам пришла. Вы меня не нашли. Вы и убийцу моих родителей не нашли. Ваши коллеги не нашли даже тех, кто лишил мен пальца на ноге – в замкнутом пространстве. Вы не ищете. Ищу я.
- Пока ты ищешь себе неприятности.
- А вы ищете себе оправдания.
- Мне не в чем оправдываться.
- Есть. Вы знаете, кто убил всех этих девушек. Кто нанял убийцу. Кто нанял убийцу убийцы. Кто стоит за всем. Но у вас не хватило квалификации, чтобы её уличить и наказать. Вам не хватило улик. Вам есть, в чём оправдываться, но вам нет оправданий. До свидания.
Она вырвалась и вышла, а Иван остался стоять в дверях...
***
Три дня назад.
Эдик подходил к зданию клиники медленно, как на эшафот шёл. С чего жена вообще решила, что ему нужен мозгоправ? Да он сам завяжет в любой момент. И так у Ивана живёт, там Маша, Иван, особо не бухнёшь. Он и не пьёт три дня уже.
На этом месте он облизнул сухие губы, ощутив дикое желание выпить.
- Чёрт!
Он замер на самом пороге. В конце концов, оно того не стоит. Или стоит?
Он вспомнил, как вечно опаздывал на свидания из-за работы, а она, невысокая тоненькая блондинка с большой грудью и фантастически красивым лицом с умными серыми глазами под тёмными ресницами ждала его на морозе, и он вёл её в кафе отогревать горячим кофе и пироженками с фруктами, а она смешно ревновала его к девчонкам, как она думала, что он клоун, а он – что она балерина, и как она танцевали и наедались на чужой свадьбе, обсуждая свою, и как она раненый познакомился с тестем в госпитале, где она не отходила от его постели, и как она располнела после родов их близнецов и стала чертовски притягательной.
- Стоит, обречённо буркнул он себе под нос, - это стоит всего на свете.
- Точно, - раздался тихий голос у него за спиной.
Он оглянулся.
Загадочная молодая брюнетка с зелёными грустными глазами и элегантно уложенными локонами стояла перед той же дверью за его спиной и, похоже, думала о том же самом.
- Проблемы? – спросил Эдик, присматриваясь.
- Да. И даже признать, что они есть, ужасно трудно, - вздохнула женщина.
- Точно. И ещё труднее принять решение о том, стоит ли их решать ради…
- Ради кото-то, кто важнее всего. Важнее тебя самого, - сказал Эдик.
- Точно. Намного важнее.
- Что ж, это лирика. Руки, - велел он резко, доставая из-за пояса наручники.
- Что? – брюнетка плавно шагнула назад, побираясь, как кошка.
- Руки, Михеева. Живо.
Лиля вдруг резко шагнула вперёд и шарахнула ему шпилькой по ноге. Эдик взвыл, а она рванула бегом по улице. Барабанная дробь разнеслась по тихой улочке.
- Стой!
Куда там! Стриптизёрши на шпильках и на лыжах бегать могут. Лиля пронеслась по плитке, как стрела, и на ходу вскочила в машину к Збышеку.
- Гони!
Збышек выкрутил руль, и они скрылись за поворотом.
- Знаешь, ты лучше пей, - сказал он Лиле через пару кварталов.
- Знаешь, я лучше не буду. На каблуках я могу бегать, а пьяной нет. Брошу.
Эдик добежал до поворота и выругался. Нога ужасно болела.
- Ведь пальцы мне раздробила, сука.
Хромая и задыхаясь, он вернулся в клинику и, надавив на администрацию корочками убойного отдела, раздобыл запись на фальшивое имя Лили Михеевой. С этим вернулся в отдел, который уже по телефону поставил на уши и объявил операцию по розыску преступников…
***
Два дня назад.
Эдик сидел на лавочке в садике и курил, наплевав на запреты.
Владька вчера по телефону сказал ему, что мама приезжает за ним и братом в садик на большой машине. Он взвился, как мустанг. И вот, сидит в засаде.
К ограде подъехал огромный джип. Эдик затушил окурок и ловко метнул его в урну. Задняя дверца распахнулась, и на улицу вышла его Ольга.