Она вздохнула, попросила воды. Влад налил и подал ей стакан.
- Ну, зашла я тогда к ней на кухню, и на свадьбу уже не вернулась. Я ей посуду мыла в вечернем платье, а она сопли утирала, на меня глядя, а сама всё прощения просила, что меня бросила. Знаете, чего она в ресторан устроилась? Не, понятно, что пожрать там, хавчика потаскать с остатками выпивки, но главное: там каждый вечер музыка была живая, вот она её и слушала, оторваться не могла.
- Это понятно. Но как вы начали убивать ни в чём не повинных мужчин?
- А в этой истории нет невинных. Мать уже тогда была больна. Она мне сразу показалась сухой какой-то. У неё одновременно начался рак крови и цирроз печени. Она и работать стала меньше, а на лекарства уходили все её гроши. Я стала искать способ её лечить. К себе на работу я её притащить не могла. Со скандалом устроила в больницу, потом в хоспис, а сама бегала по городу в поисках денег. Мне назвали несколько имён людей, которые иногда давали денег на лечение, я пошла к ним ко всем. Но они все отказали. Сказали ещё, что будь это ребёнок, дали бы, а судомойка-алкоголичка всё равно человек конченный. Я ведь в ногах у них у всех ползала, ревела, просила хотя бы на обезболивающие дать. Не дали. И я сдалась. Я понимала, что у матери ни шансов, ни времени нет, и взяла отпуск. Я сидела с ней её последнюю неделю, а она рассказывала про то, как музыку любила да как подруг ценила, и как они её предали. А в последний день очнулась и рассказала мне то, что было перед тем проклятым выступлением. «Рашид, сволочь, перед выступлением с Зоей по поводу гонорара поцапался и спрашивает нас, зачем, мол, вам, дэвачки, столко дэнэг? Что вы с ними дэлать-то будэте? Лизка тогда ответила, что купит себе кондитерскую и будет плюшки с пирожными есть, Зойка сказала, что выйдет замуж за винодела или купит себе виноградники и сама будет виноделом и будет проводить дегустации для богатых, а Ленка сказала, что на деньги шмоток купит, а потом найдёт мужика, пусть простого, но шального и рукастого. Рашид тогда ко мне обернулся и спросил, чего я хочу, а я, дура, ему ответила, что деньги маме отправлю, а сама просто хочу быть счастливой». Мама ночью умерла, а я эту историю запомнила. А потом решила найти их всех и в глаза им посмотреть. А увидела – решила отомстить. Ну, а дальше всё просто. Толстосумов этих, которые даже на обезболивание денег не дали, и мать корчилась от дешёвых препаратов, которые бесплатникам ставят, я люто возненавидела.
- Но они же не обязаны были вам что-то давать! Может у них тогда и денег-то не было! – возмутился Влад, - если человек заработал денег, это же не значит, что он должен стать дойной коровой для всех!
- Вожжин! – заткнул его Крикун, - у нас тут не классный час!
- Да нет, молодой человек прав, конечно, но мы все прекрасно знаем, что деньги у них были, и огромные. И куда же они их тратили? Один на тачки, второй на поездки за море за дорогим пойлом для элиты, а третий вообще в рулетку и в покер просаживал. Я так хохотала, когда поняла, что эти меценаты грёбаные – это же мечты этих сук, что маму предали и оболгали! Пекарь, винодел и автослесарь-красавчик! Мне, вот правда, не хотелось убивать только таксиста! А я ему тогда дала шанс: приставила нож к затылку и велела ключ оставить в зажигании и валить из машины. А он, дурак, диспетчера набрал. Я ему горло перерезала, выскочила из машины, пока толстяк этот, армянин, в ремне запутался, и всадила ему нож в печень – за маму, чтоб он, как и она, помучался ещё, умирая.
- Как вы брали ножи у хозяек квартир и потом подбрасывали тела убитых их ножами мужчин? – спросил Иван, - и как вам вообще это пришло в голову?
- Да так же – отомстить хотела. Хотела, чтоб они в крови очнулись, как моя мать, чтоб они через тюрьму прошли, чтоб им их отпечатками под нос тыкали, как матери их свидетельскими показаниями ссаными. Я операционная медсестра. И работаю не абы где, а в вашем ведомстве, где не простые аппендициты оперируют, а то ножевые, то пулевые ранения. Я дозы точно рассчитывала. Сначала резко из-за двери укол внутримышечно, потом на кухню, за ножом, потом их ключи себе в карман и за мужиком. Мужиков я полгода пасла, всё о них знала. Потом труп в длинное драповое пальто огромного размера, вроде как я пьяного мужика домой веду, да только ночью уже и не было на улицах никого. Потом опять укольчик в венку, подтянуть руку бабы к ножу, потом сервировочка стола и до свидания. С ключиков, конечно, слепочки, чтобы потом ещё раз прийти. Впрочем, во второй раз я собиралась только к двоим, - заметила Наталья.