- Внимание! – рявкнул Крикун в микрофон, так что все подпрыгнули.
- О, господи! – прошептал Влад, - как его выключить? Урий, Урий! Где у него кнопка?
- Я полковник Рекунов, руководитель отдела особо тяжких преступлений городского управления МВД! Я заметил, господа актёры и работники кулис, что вы мешаете моим людям работать. А ну, тихо! – рявкнул он, - и не надо мне тут объяснять, что актёры – тонкие натуры! Если кто не в курсе – я муж Елены Глебовой. И я знаю, что некоторые из вас могут похвастать родством с самыми влиятельными людьми этого города. Но и мои опера не на помойке нашлись! Вас нельзя нервировать, а их можно?! Так не пойдёт! Сейчас вы все по одному подойдёте к подполковнику Чаркину и оставите ему персональные данные и контактные телефоны. Завтра майор Десницкий и капитан Вожжин начнут вас допрашивать, как в театре, так и в нашем управлении. Не сметь им мешать! Я в ваше возмущение, сто раз отрепетированное, вникать не буду, а вменю вам сопротивление властям и упеку на сорок восемь часов! Любого! И каждого! Имею право! Так что засуньте свои истерики и переживания куда подальше! Два человека погибли и один травмирован! Это ЧП! И мы его расследуем. А ваше дело – содействовать следствию. Ясно?!! – рявкнул он в зал.
Зал замер.
- Какая пламенная речь! – чревовещательским голосом восторгался Влад.
- Он даже на нашей свадьбе так красиво не говорил! – в той же манере ответил Эдик, - о, папа, ты растрогал меня до слёз!
- Вот клоуны, - покачал головой Иван, но и он восхитился находчивостью и решимостью шефа.
Актёры вжались в велюровые кресла. По залу пробежал шепоток…
***
На сцену вышел директор театра.
- Господа, коллеги. Случилось несчастье. Сейчас нам, и правда, необходимо объединиться и помочь представителям власти найти виновных. Прошу вас. Проходите в первый ряд и записывайтесь. И скоро мы все сможем спокойно разойтись по домам, - сказал он.
- Наконец-то! – раздался возглас.
Люди стали подходить к Ивану, перед которым вынесли и поставили стол, дав бумагу и ручку. Он всех записывал, Влад ему помогал. Но Эдик пока никого не выпускал, заворачивая всех на места.
- Ну, что ещё? – возмущалась актёрская братия.
- Я здесь! – воскликнула Аллочка, входя в зал, - могу начинать.
- Начинайте, - разрешил Крикун.
- Прошу всех актёров, бывших сегодня на сцене, а также тех, кто работал во время спектакля за кулисами, подойти ко мне для снятия отпечатков пальцев.
- Что?!
- Что за произвол?!
- Да с какой стати?!
- Нас что, держат здесь за урок?!
- Ищейки!
- Ещё не хватало!
- Какой позор! Это тоталитарный режим!
- Сатрапы!
- А ну, цыц! – гаркнул в микрофон Крикун.
В зале звякнула под потолком люстра.
Актёры заткнулись.
- Э, уважаемый, поделикатнее, пожалуйста, - попросил директор театра.
- Да к чертям собачьим вашу деликатность! Как у вас говорят – не нервируйте актёра перед выходом?! Так вот и мои опера вам не дрова! Не сметь, не сметь на них рот разевать! Они все офицеры и в данный момент находятся при исполнении своих служебных обязанностей! А ну, живо все пальцы приложили! А то вы у меня все тут до утра куковать будете! – пригрозил он напоследок, - а вы, уважаемый, - обратился он к директору без микрофона, но так, что в зале слышали каждое слово, - распустили коллективчик, и по коллективу гниль поползла. А вот теперь сами подайте пример – оставьте пальчики для истории, - и он исподлобья уставился шурину мэра в глаза.
Директор тяжело вздохнул и повернулся к труппе и техперсоналу.
- Коллеги, прошу вас. Вам придётся подчиниться требованиям властей.
- Это произвол!
- Вы судимы? Или убили или обокрали ваших коллег? – спросил полковник, - если нет, вам нечего переживать.
Народ вздохнул и подчинился.
- Всё же это не слыханное унижение! – сказал кто-то.
- А это неслыханное преступление! – отрезал Крикун, глядя как быстро и ловко работает Аллочка.
Она быстро откатывала пальчики, занося номера в протокол.
- Это противозаконно! Вы можете брать отпечатки только у подозреваемых!