- У девок точно погром был, - заметил Влад, - вчера я просто обалдел. Женщины же вроде, а как в хлеву. А костюмерша говорит, это нормально, потом, мол, всё прибирается и на местах лежит. Такое только в дни премьер.
- Значит, старик к чему-то готовился? Знал, что его убьют? – спросил Эдик.
- Или сам себя убил, - сказал Иван.
- Как это?! Сам?! – воскликнул Рекунов.
- Сам. Алла Витальевна ведь чётко сказала – он принял смертельную дозу препарата в таблетках. Не в порошке, не через клизму, а целыми. Что он, под дулом пистолета их глотал? И Елена Владимировна Глебова мне сказала, что хотела ругаться с главным режиссёром по поводу увольнения и отправки на пенсию этого актёра, который вообще воспринял весть об увольнении из театра как трагедию – рыдал в гримёрке, а потом бродил по театру, трогая вещи и стены, - сказал он.
- Рада, что меня так хорошо слушает хоть один оперативник, - заметила Алла, - и плохо, что никто не задал мне вопрос.
- Какой? – спросил Влад, потому что Иван с Эдиком благоразумно промолчали.
- Откуда в театре на сцене настоящее шампанское, - сказала Алла.
- И откуда?
- Вчера был день рождения Виталия Веселова. И он всех хотел угощать после премьеры.
- Это который заменил Петю в четвёртом действии?
- Он самый. И когда я снимала у него отпечатки пальцев, он всё бухтел, что на бутылках точно будут его отпечатки и ещё продавщицы, которая ему их продала.
- Отлично. Это зацепочка. Иван, тебе задание – проследи путь этих бутылок от попадания в театр до попадания на сцену, и актёра допроси и прижми.
- Есть.
- Десницкий, вам задание – медкарта старика. Кто, когда и на каком основании выписал ему эти таблетки, а если не выписал, то как они к нему попали?
- Есть.
- Ну, и капитан Вожжин. Бери на себя наркоманов. Кто им эту дрянь поставляет, как они её употребляют – коллективно или индивидуально и прочее.
- Есть.
Он отвернулся от мужиков и посмотрел на Аллу.
- Вам, Алла Витальевна, спасибо за оперативность. Иван, что там Машенька твоя нарыла?
- Лидия Щукина беременна от Щербакова. Она сообщила ему об этом чуть ли не перед самым спектаклем. Он её обозвал потаскухой и послал куда подальше, потому что она была и любовницей Игоря Полякова, и главного режиссёра. Она страдает и всерьёз думает об аборте, - сухо сказал Иван, - а Юлия Юрьева, любовница Полякова, вообще переспала со всеми подряд.
- Притон, ещё и бордель, - сказал Влад.
- Да уж.
- Что ещё?
- Ну, в театре есть как бы элита и как бы остальные. Элита – это актёры как Глебова, Абрамов, Гришин, Северова – это которая Анна и играла Аню. Поляков был нечто среднее – талантливый как первые и бестолковый как остальные. Глебова, Абрамов и ещё пара человек из старой гвардии на работе романов не заводили, водяру не пили, спектаклей и репетиций не срывали. А остальные как раз во всех тяжких были замечены и даже имеют нарекания от администрации.
- Слава богу! – буркнул Крикун.
- Что? – спросил Эдик.
- Что? – спросил Рекунов.
- Что слава богу?
- Слава богу, что моя жена в этой грязи не замечена. Ведь нет?
- Нет. Не замечена, - сказал Иван, - Маша говорит, что ещё эта, Дуняша, Авдотья Фёдорова, племянница генерала из деревни, она с Юрьевой и Щукиной в оппозиции, потому что воспитания правильного и их образ жизни не принимает. К тому же она самая молодая, а ей уже роли дают, не то что прям сразу Джульетту, но роли второго плана, которых они долго ждали, она с ходу играть начала.
- Потому и начала, что воспитания правильного! – буркнул Крикун, - ладно, Мария твоя молодец. Что-то ещё я хотел, - пробормотал он и задумался.
Мужики помолчали, давая шефу сосредоточиться.
- Про беременность Щукиной и её шуры-муры уточни. А то может это она мужика усыпила, а теперь убивается. Работаем. Завтра совещание в это же время…
***
Ноябрь вступил в свои права. Снег засыпал дороги и тротуары. Ударил мороз до двадцати градусов сразу. Ветер рвал подолы прохожим, сбивал с ног, кидался на машины и животных. Город словно гудел от ветра.