Вдруг к остановке быстро и невесть откуда подъехал знакомый автомобиль. Маша оглянулась и села рядом с водителем.
Они так же быстро отъехали.
- Ванечка! Родной! Я так рада! А то я так испугалась этой темнотищи! Только как же конспирация?
- Да к чёрту эту конспирацию! Я и так с ума схожу, пока ты тут среди всех этих Медичи недоделанных бродишь.
- Вань! А ты что, Мышку дома одну оставил?
- Да как же! Вон она – на заднем сидении дрыхнет.
Маша оглянулась. Надюша спала на заднем сидении в сумке-колыбели. Она чуть прижалась к плечу мужа.
- Ванечка! Какой же ты молодец.
- Машка! Мы разобьёмся!
- Всё-всё! Просто я… - и она заплакала.
- Машуль, ты чего?!
Он припарковал машину и повернулся к ней. Обнял, пожалел, дал платок.
- Всё! Слышишь, Машуль?! На этом всё!
- Ванечка!
- И только мне пикни сейчас! А ну, марш назад. А то точно въедем куда-нибудь. Ну, живо!
Маша беспрекословно подчинилась. Она пересела назад, обняв ребёнка, и Иван повёз их домой...
***
- Лена, нет!
- Да, Валик.
- Я сказал, я запрещаю!
- Ты не можешь. Ты просто не можешь менять репертуар театра областного значения по своему усмотрению.
- А вот тут ты ошибаешься, красотуля моя! Я не то что ваш репертуар, я весь ваш театр имею право закрыть на время проведения следственных мероприятий.
- Поэтому я и прошу тебя. Не как полковника, как мужа прошу!
- Вот именно как муж я и не могу позволить тебе рисковать. Ни за что!..
***
На совещание все явились без опозданий, хмурые и сосредоточенные.
- Ну, что у вас. Давайте, кому не терпится? – спросил Крикун.
- У меня всё просто. Старику Абрамову выписали лекарство полгода назад. Жаловался на то, что не спит по тридцать-сорок часов, а потом его мутит. Есть врач, карта, рецепт. Рецепт выписан после анализа крови и мочи, подтвердивших, что почечной недостаточностью он пока не страдает. Покупал он лекарство в одной аптеке. Дома есть все чеки и отметки в рецепте. Периодичность покупок соответствует выписанной врачом дозировке, - отчитался Эдик.
- Значит сам? – спросил Крикун.
- Похоже на то. Ушёл как Фирс, пока его не «ушли» по сокращению штата.
- Ужас какой-то, - сказал Влад.
- Ну, почему? Я вот таких людей уважаю. Если мне придётся принять такое решение, я лучше тоже сама уйду, чем позволю себя «уйти», - сказала Алла.
Все вдруг посмотрели на неё внимательно, словно впервые увидели.
Алла спокойно выдержала их взгляды. Крикун опомнился первым.
- Вожжин, что у вас? – спросил он.
- У нас система поставок неизвестно пока откуда, но известно кому и кем. Раз в неделю юноша бледный со взором горящим привозит на дохлом мотоциклетике пять доз для пяти потребителей. Потребляют сию дрянь ныне покойный Егор Щербаков, пострадавший хромой Сергей Гришин, Виталий Веселов, осветитель Вова Кравцов, Игорь Поляков, а также неземное создание актриса Юлечка Юрьева, а юноша бледный на мотоциклетике – это Юлечкин братик Лёнечка Юрьев. Вот этого Лёнечку сейчас давят на добровольное чистосердечное признание наши коллеги из отдела по борьбе с наркотиками, - сказал Влад, - они, кстати, обрадовались, узнав про Юлечку и Лёнечку, потому что они их выведут дальше.
- Откуда вестишки про нариков нарыл?
Влад пожал плечами.
- Из гримёрок вестимо. Юлечку сдала любовница Веселова, Анна Северова, которая играла Аню. Она вроде как его спасти хочет. Совсем как наш доблестный подполковник, который свою жену-техничку, сверкая погонами, вчера из театра на машине увозил на глазах у изумлённой публики.
- Иван?! – воскликнул Рекунов.
- Это точно. И операция под прикрытием для моей жены вчера закончилась нервным срывом. И всё! Это не обсуждается. Сам пойду хоть под пули, хоть в тюрьму. Её больше не пущу, - отрезал Иван.