Так Нафаня и сделал. Боты без шнурков соскакивали. Но кое-как Нафаня вскарабкался на пень по лестнице, не потеряв боты. А когда он был уже на пеньке, подлетел ворон и толкнул лестницу, она и упала…
— Ах ты курица пернатая, — заорал Нафаня. За что, я же тебя накормил.
— Накормил он… жри сам свои помои. У меня теперь от этого сыра будет изжога. А мой тебе совет на прощанье. Как у Бабы Яги окажешься, не верь ей, злая она и детей ест. В свое время она меня в ворона превратила… Я ж депутат бывший регионального масштаба. Так-то. Если вдруг попадешь в беду, скажи избушке: «Изба, изба, пляши курицы нога»…
Ну делать нечего. Нафаня, как и сказал Кузьма, плюнул через правое плечо и молвил: «Черный кот из ворот вышел, белый кот обормот сидит на крыше».
Как только Нафаня произнес заклинание, то очутился в волшебном лесу. Где-то вдали кричали кикиморы и выли оборотни. По небу пронесся Змей Горыныч с поросенком в лапах. Но хватит разглядывать, ничего тут интересного.
Кинул Нафаня клубок. Клубок шустро покатился, и Нафаня побежал за ним. Сделал он пять бежков и потерял ботинки, но надо было спешить, чтобы успеть за клубком, — не до ботинок.
Бежал Нафаня по шишкам и иголкам, все ноги себе исколол. Но, наконец, привел клубок его к избушке. Это была старая обветшалая изба на куриных ногах. Видно было, что ей уже не одна тысяча лет. Нафаня подобрал клубок и положил за пазуху.
Покрутился наш домовой влево три раза вокруг оси и потом сказал: «Изба, изба, вижу зад, хочу видеть перёд, я вертелся, теперь твой черёд».
Избушка заскрипела, запердела и начала, матерясь, поворачиваться. Повернулась, а на ее крыльце сидит черный кот.
— Здравствуй Нафаня… Звать меня Баюн. Я, так сказать, адъютант Бабы Яги. Знаю, что ты пришел к ней по нужде. Заходи, заходи, дружок…
Дверь в избу отворилась и кот прошмыгнул внутрь, зло мяукнув.
У Нафани защемило сердце, но он всё равно, поборов страх, прошёл за котом внутрь избы. Изба была темная, по середине стоял котел. Горела печь. Яга, старая сгорбленная баба, сидела за столом и ела похлебку. Рядом стояла огромная ступа, в которой легко могли уместиться пять ёжек.
— Заходи, Нафаня, заходи. С чем пожаловал? Ступа моя понравилась, гляжу? Она из дуба, тяжелая… — сказала Яга.
Кот жестом указал Нафане на стул, который для него предназначался. Это был высокий стул с встроенной лесенкой, по которой можно было легко забраться.
— Хороший у вас стул. Удобный. Мне бы такой. — Сказал Нафаня из вежливости.
— Это подарок Кащея. Он знает мою слабость к маленьким детям, таким крошкам. Вот на этот стул они по лесенке и взбираются. А потом я их убиваю и ем.
Нафаня сглотнул слюну.
— Угощайся, — сказала Баба Яба, толкнув Нафане свою тарелку, в которой плавали ошметки мяса, — ты же голодный с дороги.
— Да нет, спасибо. Я тут…
— Так с чем пожаловал, гость долгожданный, что тревожит тебя?
— Да собственно вот. — Нафаня протянул Яге письмо.
Баба Яга сорвала печать, открыла, прочитала и сказала:
— Значит любовное зелье тебе надо? Это дело хорошее. Кузьма мой внебрачный сын. Меня в молодости Леший обрюхатил, вот я и залетела. Ну раз сынок просит, сделаю тебе зелье. А что ты босой? Опять ворон издевается над гостями нашего леса… Нехороший он человек был. И птица из него плохая.
Нафаня посмотрел на Ягу, потом на кота.
— Ты ступай за занавеску. А когда утром проснешься, я тебе уже зелье сделаю. На вот, выпей… Да не бойся, это не кровь младенца… Хоть выспишься нормально. А я тебе новые сапоги справлю, пока ты спишь. Пей… Утро вечера мудреней.
Нафаня заподозрил что-то неладное. Слишком ласкова была Баба Яга и слишком весел был Кот, который то и дело прыскал сквозь зубы. Поэтому наш Нафаня проделал фокус, вылив зелье не в рот, в рукав.
— Ну вот и славно, сказала Яга, убедившись, что Нафаня опорожнил кружку. Иди за занавеску, поспи, милок.
Нафаня пошел за занавеску и лег на вонючую постель, которую давненько не стирали. Воняла она котами и старыми бабками.
Баба Яга посидела еще пять минут за столом, а потом жестом велела Баюну проверить Нафаню. Нафаня притворился спящим и похрапывающим.
— Спит, касатик. — Подмигнул кот Баюн.
— Ну и славно. Ты смотри, что мне Кузьма написал про этого прохиндея: «Нафаня этот влюбился в хозяйку своей квартиры Татьяну и хочет от тебя любовное зелье. Он мне морду намедни набил, свари его и съешь. Это тебе мой очередной подарок, мамочка». Спасибо тебе, сынка… Ну что стоишь, Баюн, готовь котел, будем похлебку из Нафани варить. Подвесим его, обормота, кровь спустим, она в дело пойдет, а потом порубим с чесноком и сварим.