XVII
За двенадцать дней до конклава
Не каждый переворот обязательно бывает кровавым. Некоторые происходят тихо и мирно, более того, совершенно незаметно для постороннего человека. Письмо, прибывшее утром с дипломатической почтой из Пекина и врученное новым заместителем атташе по культуре господином Чжаном его превосходительству послу Китая в Риме господину Ли, было составлено в самых изысканных и вежливых выражениях. В нем не содержалось никаких приказов и уж тем более никаких угроз. Министр лишь выражал надежду, что сотрудники посольства, в первую очередь уважаемый товарищ Ли, сделают все возможное, чтобы поддерживать господина Чжана во всех его делах.
Ли побледнел, прочитав письмо, но внешне сохранил полное самообладание. Черты его лица застыли в самой вежливой и благожелательной улыбке. Он слегка поклонился и заверил Чжана, что для него будет большой честью поддержать его, насколько позволят его слабые силы.
Чжан вежливо поблагодарил, поклонился и сразу же вернулся в свой маленький и невзрачный кабинет. Кабинет не соответствовал его новой должности, но полностью устраивал неофициального главу посольства Китая в Риме или, проще говоря, верховного представителя китайского Министерства государственной безопасности в Италии.
XVIII
Второй день конклава, 22 часа 10 минут
Помощь! Он нуждается в помощи. Монти снова и снова с небывалой ясностью осознавал, что один он не справится. С тех пор как получил письмо, он не находил себе места. Но как бы он ни искал решения, мысли ходили по кругу. По поводу каждого человека, о котором он думал, Монти задавался одним и тем же вопросом: «Могу ли я ему доверять?» И ответ каждый раз звучал так: «Возможно, нет».
Любой священнослужитель Ватикана мог быть вовлечен в это дело, а с людьми извне он не может связаться во время конклава.
Затем, совершенно неожиданно, на него снизошло озарение. Он поспешно потянулся к Elenco Telefonico — ватиканскому телефонному справочнику и нервно пролистал книгу до сорок пятой страницы, до буквы «К»: Кауццо, Каваллетти, Кавальо… Вот оно! Слава Богу, здесь есть номер этого человека! Кавелли, Донато, и следом шел пятизначный телефонный номер.
Он записал его на бумажке и обернулся к зеркалу. Нужно попрактиковаться, чтобы в любое время суметь придать своему лицу достаточно скорбное выражение.
XIX
Третий день конклава, 4 часа 50 минут утра
Очевидно, что кардинал Леонардо Монти тяжело болен. Он дышит как загнанная лошадь, тяжело и часто, а глаза постоянно полуприкрыты. Дежурный алебардист, охранявший дверь в «Дом святой Марфы», застыл от ужаса, когда около пяти утра вдруг увидел, как Монти выходит из гостиницы в таком удручающем состоянии. Он спросил у кардинала, не вызвать ли ему врача, но тот отказался и заверил, что с ним такое часто случается и что единственное, что ему сейчас поможет, это свежий воздух и прогулка. Затем он медленно повернул налево, в сторону Ватиканских садов.
Несколько мгновений гвардеец, словно окаменев, смотрел ему вслед. Во время конклава в дом не разрешалось входить ни одному постороннему человеку, и ни одному кардиналу нельзя было покидать его пределы, кроме тех случаев, когда их везли на автобусе до Сикстинской капеллы. До сих пор все кардиналы строго придерживались этого правила. Но теперь… Алебардист почувствовал, как его охватила дрожь. Во время обучения его готовили к самым разным ситуациям, но не к такому. Он должен что-то предпринять, но что? Этот кардинал занимал невероятно высокое место в церковной иерархии. В конце концов, он не смог бы силой или уговорами удержать его. И уж точно не в том подавленном и болезненном состоянии, в котором тот, судя по всему, находился. С кардиналом уже случился сердечный приступ во время этого конклава, а сейчас он выглядел так, как будто следующий приступ может начаться в любую минуту. Гвардеец резко выпрямился, стряхивая с себя оцепенение. Теперь кардинал Монти был уже в тридцати метрах от него. Следует побежать за ним и уговорить вернуться, а потом настоять на том, чтобы вызвать врача? В первый моменту гвардейца возникло искушение поступить именно так. Но затем он нажал кнопку рации. Дежурный офицер отозвался мгновенно. Не отрывая взгляда от удаляющегося кардинала, несчастный гвардеец доложил о том, что произошло. Сначала из рации был слышен только треск. Спустя минуту, которая показалась бесконечной, гвардеец снова услышал голос. Наконец, он услышал уверенный голос командира: