— Я готов. Давайте не будем заставлять верующих ждать.
Тот, к кому он обратился, выглядел совершенно растерянным и несчастным.
— Боюсь, что есть проблема, ваше святейшество!
Ваше святейшество.
Это обращение кардинала-декана повисло в комнате, как зловещее облако. Одно дело прислушаться к словам камерария и его малоизвестного спутника, и другое — пойти наперекор воле избранного папы римского, стоявшего прямо перед ними. Замешательство, возникшее среди кардиналов, ощущалось почти физически. Возникла угроза, что Рубино получит поддержку и осуществит все свои планы. Казалось, даже камерарий колеблется.
— Не забывайте, что он задумал, — рявкнул на него Кавелли, который не подчинялся магическому воздействию авторитетов. — Не позволяйте традиции вас подавить. Вы должны действовать! Рубино — не папа римский.
Кавелли смотрел, как Де Дженнаро хватает ртом воздух, как будто собирая все силы, чтобы дать решительный отпор преступному самозванцу.
— Кардинал Рубино! — Голос камерария звучал решительно и твердо. — Вы не избраны папой римским. Есть неопровержимые доказательства, что в ходе выборов вы применяли обман и манипуляции. Наказание за такие действия — автоматическое отлучение от церкви. Вы больше не являетесь частью Священной римско-католической церкви и не можете быть понтификом.
Петр II слушал камерария внимательно, ничем не выдавая тревоги. Потом он изобразил на лице беспокойство и произнес, ни к кому особенно не обращаясь:
— Монсеньор Де Дженнаро, по-видимому, нездоров. Ему нужен врач.
Камерарий побледнел, его трясло от гнева.
— Прекратите, кардинал Рубино! Вы отлучены от церкви!
— Хватит! Я приказываю вам молчать, камерарий! — Голос папы прогремел по всей часовне. — Хватит нести весь этот бред! Какое чудовищное осквернение священного обряда! Вы позорите Ватикан. С того момента, как завершились выборы, ваши обязанности в качестве местоблюстителя окончены. Так, во имя Господа, я приказываю вам замолчать.
— Вы!..
— Молчите! Еще одно слово, и вы отлучены.
Страж с беспокойством заметил, что лицо Рубино стало темно-красным. Папская власть находилась под угрозой. Конечно, во-первых, из-за вмешательства камерария, но самое ужасное, что это было связано и с его действиями тоже.
— Что бы вы там ни говорили, это ложь, и даже если бы это было правдой, все бессмысленно! Никто не может свергнуть избранного папу, — взревел Петр II. — Никто!
Последнее слово в этом споре, казалось, сказано. Затем неожиданно послышался уверенный голос:
— Кроме Ватиканского собора.
Все головы повернулись к Кавелли. Неужели этот мирянин осмелился говорить в Сикстинской капелле, не получив на то разрешения?
— Профессор Кавелли абсолютно прав, — камерарий ухватился за эти слова, как за последнюю надежду. — Ватиканский собор имеет право низложить папу римского.
На мгновение воцарилась абсолютная тишина, затем папа восстановил самообладание и с рассудительным, даже почти снисходительным видом произнес:
— Но собора нет.
— Тогда данной мне властью я созываю Третий Ватиканский собор. Он начинается прямо сейчас, — незамедлительно объявил Де Дженнаро.
— Для того чтобы собор принял решение, на нем должны присутствовать и епископы, монсеньор.
— Бедствие не знает запретов. Я верю, что следующий папа сочтет решения этого собрания правомерными.
— Прекратите сейчас же! Никакой собор не может себя ставить выше папы римского!
Снова воцарилась тишина. Все знали, что Рубино прав.
— Но собор может лишить кардинала Святого престола, если будет доказано, что кардинал виновен в симонии, — снова вмешался Кавелли.
— Нет, я не виновен в этом преступлении, я законно избран коллегией кардиналов.
— Кардинал Монти свидетельствует, что это не так! — воскликнул камерарий.
— Тогда его слово противоречит слову папы. Кому вы поверите?
В третий раз Кавелли позволил себе заговорить.
— Вас не примет мировая общественность. Обычные люди привыкли верить тому, что видят в средствах массовой информации. Перед этим конклавом кардинал Монти дал интервью одной чрезвычайно известной журналистке. Скоро оно появится во всех газетах, на телеканалах и в интернете.