Вообще, чё с ним там вычудят, если вся эта схема погорит на ангельских адвокатах?
Пашка вернул мысли на место и сосредоточился на картинке. Отыскал папоротник и дерево с дуплом, как в воспоминании, глазами и двинул в ту сторону, хлюпая мокрой кроссовкой.
Идти по густо заросшей кустами зелени получалось с трудом, особенно если надо смотреть постоянно на экран, а не под ноги. Но зато раздавленные листки, смятые кустики и сломанные ветки тут и там свидетельствовали, что движется Пашка правильно.
Комары зверели с каждым шагом, лицо и шея уже зудели от укусов, а жужжание кругом напоминало о пчелиных ульях и осах-убийцах из «Голодных игр». Местность стала очень болотистой, Пашка чавкал по зловонной жиже, то и дело проваливаясь в топи: уже обе штанины были мокрыми и грязными, а икры зудели. К тому же он натёр мокрыми кроссами правую ногу наверняка, но, скорее всего, обе. Ремонтироваться сейчас было неуместно, но в ранки постоянно попадала вода, заставляя болезненно морщиться, и это тоже сильно мешало идти.
Затылок становился всё увесистее и словно бы тянул назад.
Пашка заметил Лосева там, где быть его было не должно: в воспоминании бездомный осмотрел покрытые мхом валуны средних размеров и двинул дальше, большой длинной палкой протыкая землю перед собой. Уже не раз и не два эта палка проваливалась больше, чем наполовину, — и в таких местах Лосев останавливался на какое-то время и словно бы месил чавкающие участки огромной поварёшкой. От этих камней на кадрах он ушёл, а в реальности Пашка ещё издалека приметил футболку и красную кепку.
Слава, слава богу! Успел!
Поверх картинки с воспоминанием завертелся новый объёмный «гимель».
— Андрей! — завопил младший Соколов. — Андрей Витальевич!
Тут же, заспешив, Пашка ступил, куда не надо, нога провалилась сразу выше колена, вторая выгнулась неудобно, больно рванув связки, и он полетел рожей в грязь, выронив от неожиданности мобилу.
К счастью, лёгкий телефон плюхнулся в месиво болотной гущи и не провалился сразу: Пашка успел его схватить перемазанными дрожащими руками; а Лосев как раз подоспел на окрик, и с его помощью удалось выбраться из топи, оставив там злосчастную кроссовку с концами.
— Павел! Батюшки святы! Что вы здесь делаете⁈ — охнул старый бомж. — Вы целы?
— Андрей Витальевич! Вам нельзя! Вы не можете! Я успел… я искал… боялся… что не догоню… там сучий архангел… не вовремя… слава богу…
Телефон вздрогнул, и сквозь грязь подсветился пуш с ещё одним «гимелем».
— Да уж, надо думать, не ему, — вздохнул Лосев. — Зря вы это. Только утомились и вещи хорошие испортили. Они вам ещё пригодятся.
— Послушайте! — задыхался Пашка. — Нельзя этого делать! Ну, подумайте сами! Это же именно то, чего добивались бесы! Вас обманули!
— Так ведь сами посудите, Павел: если уж я такое решение от сердца своего принял, то Рай мне уж заказан, — возразил Лосев и развёл руками. — А можно пользу заблудшей душе принести на старости лет. Неоспоримую. По крайней мере, земным моим умом так кажется.
— Вы вообще не должны умирать!
— Никогда? — лукаво уточнил Лосев. — Мне уж шестьдесят осьмой годок идёт. Своё пожил довольно.
— Не так! — просипел Пашка, панически озирая гнилую болотистую местность.
— От души тронут вашей заботой, Павел, честное слово, — серьёзно сказал Лосев. — Думается, за всю мою жизнь никто так не переживал о моей судьбе. Это весьма лестно. Благодарствую! Но тут ведь вопрос не обо мне, Павел. Вот как вы мне помочь желаете, так я желаю помочь Агнии Ауэзовне. Чужой выбор уважать нужно. Вы же и сами за выбор людской ратуете с вашим воинством. Он, может, и неправильный. Но от души.
— Это не моё, блин, «воинство»! — огрызнулся Пашка досадливо. — Меня вообще, может, спасут! Я там, на вокзале, с каким-то архангелом говорил: он тоже сказал, что игра — нечестная, обман и наебалово! Ой, простите. Они разбирательство какое-то замутили. Они, может, вообще все лицензионные соглашения разорвут, понимаете?
— Да ну! — поразился Лосев. — Вот это номер. Тут вам свезло, надо думать. Удивительными вещами мир полнится. Примите поздравления.
— Пойдёмте со мной к дороге, я вас в город провожу! — взмолился Пашка, размазывая по шее пару здоровенных комаров разом. — И помогу с одеждой, вы вон запачкались весь.
— Спасибо вам, Павел, — растроганно улыбнулся Лосев. — Вот правда: такого заботливого юношу ещё на веку своём не встречал. Только куда мне? Новость ваша и правда меняет дело, конечно, — согласился он, и Пашка наконец-то облегчённо выдохнул. Но старый бездомный добавил: — Надобно поспешить мне со своей придумкой. Потому как, может, последние договоры и расторгнут. Но без воли расторгнутые уж не заключат. А мне надобно Агнии Ауэзовне успеть помочь, –исстрадалась она, бедняжка. Простите, Павел, не могу более терять времени. Но про вас век помнить буду. А может, и дольше. Наверное, дольше.
И бездомный, протерев о штанину, протянул Пашке выпачканную чем-то зелёным ладонь.
Тот автоматически и совсем ошалело пожал её, и Лосев уверенно пошёл к валунам и оставленному у них рюкзаку.
Что… как…
— Вы не станете… — прошептал Пашка.
Да ну как же можно быть таким упрямым⁈
Младший Соколов зажмурился, а потом решительно разблокировал свой перепачканный грязью телефон, у которого теперь с трудом нажимались боковые кнопки.
И навёл камеру на старого бомжа, который, присев на корточки, взялся за увесистый, с голову размером, покрытый мхом валун и с видимым усилием перенёс его в ранец.
«Ваш друг. ФИО: Лосев Андрей Витальевич. Возраст: 67 лет. Состояние: активность (подготовка суицида)».
— Вам бы лучше к дороге идти! — крикнул бездомный. — Негоже смотреть на такое. Потом кошмары замучат!
Пашка сглотнул. Первым делом он залез в «желания», чтобы почистить сначала их, а потом снести на фиг цель «Помочь Агнии Айвазовской», а может, и добавить какую новую, вроде «дожить до ста лет».
В желаниях значилось:
«помыть руки»;
«чихнуть»;
«заполнить рюкзак тяжёлыми камнями»;
«отыскать отмеченное место»;
«помочь Агнии Айвазовской»;
«утопиться в болоте».
Второе шло курсивом, как мимолётное, последние две строки выделялись жирным шрифтом — это были закреплённые желания. Лосев вдалеке громко чихнул, и соответствующий пункт поменялся на «вытереть нос», тоже курсивом.
Но Пашку интересовало не это. По хер на закрепление! В конце концов, хотя бы сейчас наверняка эта долбанная игруха принесёт пользу!
Он зажал сперва нижнее, самое ужасное, намеренье и быстро выбрал в меню «удалить».
Вскинул глаза на Лосева. Тот уже встал в полный рост и приглядывался к новому валуну, расшатывая его ногой, чтобы вырвать из тисков травы.
«Надо сносить про камни и всё остальное!» — быстро спохватился Пашка и опустил взгляд на экран.
А потом в лёгких стремительно закончился воздух, потому что там, под грязными разводами, пестрела рамка незнакомого, никогда раньше невиданного уведомления:
«Ошибка! Операция не может быть проведена!»
Глава 2
Болото
— Какого хера⁈ — ахнул Пашка и попытался снести предпоследнее желание — с тем же результатом.
Что за на фиг⁈ Это мокрый телефон глючит, что ли⁈ Вода не туда попала⁈ Но оно же нажимается, только сбоку кнопки не аллё!
Курсивное желание Лосева переменилось на «зевнуть», Пашка попробовал клацнуть его. И оно, сука, с успехом удалилось! Как обычно, как было всегда и у всех. Но важное продолжало ерепениться. Выдавало ошибку раз за разом! Это не из-за влаги! Это какая-то лютая дичь!
Разинувший рот Соколов-младший разглядел под грязью на дисплее крошечную букву «i» в кружке в углу всё всплывающего и всплывающего сообщения об ошибке.
Панически — Лосев почти нагрузил рюкзак под завязку — ткнул туда.
'Уважаемый пользователь! Базовые черты характера, заложенные в человека от рождения и являющиеся отражением качеств души, а не следствием жизненного опыта, а также продиктованные такими чертами желания, цели etc, не могут быть отредактированы через приложение.