Начав уже пристально, по делу рассматривать дверь, Эркин понял, что нужно снимать нижнюю петлю, и заменять оба раздолбанных прежними жильцами участка косяка. Заменить весь косяк он не может: нет подходящего бруса, а оставлять уборную без двери тоже нельзя. Алиса вертелась рядом, и потому выругать живших здесь он не мог, во всяком случае, вслух. Он счистил закрывавшую шурупы краску, нашёл подходящую отвёртку и взялся за работу.
Подошла Женя и стала помогать ему: держала дверь, чтобы та на него не рухнула, когда он снимет последний шуруп. Эркин снизу вверх посмотрел на Женю и улыбнулся. Она кивнула, поняв, что он вспомнил клетку и как тогда Женя возилась с дверью.
– Я одного не понимаю, – вдруг сказал Эркин, вытаскивая последний шуруп и вставая, чтобы перехватить и отставить в сторону дверь. – Как ты тогда меня узнала?
– Сердце ёкнуло, – очень серьёзно ответила Женя.
И Эркин кивнул. Конечно, только глазами узнать его, измождённого, избитого, с рассечённой щекой и заплывшим глазом, было невозможно. Он сам себя долгое время, глядя в зеркало, не узнавал. Но…
– Женя, а… а если бы меня там не было, ну, в клетке, ты бы… сделала это?
– Ну, конечно, – Женя явно удивилась его вопросу.
И тут прозвенел звонок.
Эркин застыл с полуоткрытым ртом, потом медленно опустил на пол дверь, достал из ящика маленький, но – он помнил – очень острый топор и пошёл к входной двери. Коротким жестом он отослал Женю и Алису на кухню и, только убедившись, что они ушли, спросил:
– Кто там?
– Сосед ваш, из семьдесят пятой, – ответил мужской голос.
Помедлив, Эркин одной левой открыл замок и отступил на шаг, чтобы иметь пространство для замаха.
– Открыто!
Вошедшему было уже за сорок. Мятые штаны, застиранная рубашка, на ногах шлёпанцы, короткие светлые волосы отливают сединой, клешнястые ладони… Так же внимательно мужчина оглядел стоящего перед ним полуголого индейца с топором в руке и улыбнулся.
– Будем знакомы, сосед, если надолго к нам.
– Навсегда, – твёрдо ответил Эркин и, переложив топор в левую руку, ответил на рукопожатие.
– Я Ахромков Виктор, а тебя как звать-величать?
– Эркин Мороз, – ответил Эркин, ответно стискивая жёсткую от мозолей ладонь собеседника. – Значит, рядом живёшь?
– За стенкой, – кивнул Виктор. – Соседа знать в первую голову надо. Жену поменяешь, а соседа – нет.
– Это почему? – вышла из кухни Женя. – Здравствуйте.
– И вам здравствовать. А почему нет? Так жену сам себе выбираешь, а соседа тебе бог посылает. А с ним не поспоришь.
Рассмеялись все. И Виктор уже совсем по-свойски показал на лежащую на полу дверь.
– Мастеришь?
– На одном гвозде висела, – Эркин показал на косяк. – Вот, латать сейчас буду.
– Тут не латать, а менять надо.
– Бруса-то нет, – Эркин усмехнулся. – Не приготовили для меня. Чурбак вот нашёл, и то спасибо.
– А завтра дня не будет?
Эркин упрямо покачал головой.
– С раскрытой уборной жить, что ли?
Виктор, всё с бо́льшим интересом глядя на него, кивнул:
– Оно тоже так. Ну, давай вместе, что ли. Женщина в мужской работе только помеха.
Эркин поймал одобрительный взгляд Жени и согласился.
За работой выяснилось, что Виктор в Загорье с осени, работает в типографии. Название его работы было непонятно Эркину, и он ограничился тем, что сказал о себе, что, дескать, грузчиком на заводе. Ящик привёл Виктора в полный восторг.
– Ты смотри, с каким умом сделано. Что ж ты в грузчики пошёл, раз такой мастер.
– Я – мастер? – удивился Эркин.
– По инструменту класс сразу виден.
– Это брата, – вздохнул Эркин. – Он был мастер, его инструмент. А я… неквалифицированная рабочая сила, – вспомнил он сказанное ему в лагерном отделе занятости.
Виктор усмехнулся и очень естественно спросил:
– А брат где?
И столь же естественно ответил Эркин.
– Убили его в Хэллоуин.
Виктор понимающе кивнул.
Вдвоём они вырубили размочаленные участки, выпилили из чурбака подходящие по размеру латки, загладили их с наружной стороны. Глядя, как Эркин вымеряет всё пальцами и ладонью, хотя в ящике были и круглая рулетка, и складной ярд, Виктор негромко спросил:
– Грамоту… совсем не знаешь?
– Цифры различаю, – честно ответил Эркин. – И считать умею.
Эркин приложил к косяку выпиленный кусок и стал зачищать паз.
– У брата клей хороший был, – объяснил он скептически разглядывавшему его работу Виктору. – За час намертво схватит. И шурупы на клей посажу.
– Ну, что же, если, как говоришь, то потом зачистить, загладить и косяк менять не придётся, – согласился Виктор.
В ящике у Андрея было несколько пузырьков и тюбиков с клеем. Нужный запах Эркин помнил.