– Я мусор пока вынесу, хорошо?
Разумеется, её согласие ничего не меняло, но она кивнула. Эркин улыбнулся ей, взял наполненное ведро и вышел. А Женя пошла на кухню. И когда Эркин успел посуду помыть? Она вытерла тарелки и чашки и убрала их в шкафчик. Кастрюля из-под супа пусть сохнет, киселя немного осталось, Алиса после сна выпьет, а макароны… О, макароны под окно. Как удобно! Ну вот, плита убрана, можно опустить крышку и выключить газ, чтобы Алиса не дотянулась. Чайник на шкафчике, на столе скатерть… кухня уже жилая.
– Женя…
Она вздрогнула и обернулась. Эркин стоял в дверях и смотрел на неё, так смотрел… Жене захотелось спросить его, верит ли он, что всё это взаправду, а не во сне… но вместо этого она сказала:
– Да, сейчас. Сейчас пойдём.
Эркин посторонился, пропуская её. И по-прежнему молча смотрел, как она одевается.
– Ну вот, я и готова, – улыбнулась Женя.
Пред уходом она ещё раз заглянула к Алисе, убедилась, что та спит.
– Знаешь, давай оставим свет в прихожей. Вдруг мы задержимся.
Эркин кивнул и, выходя из квартиры, щёлкнул выключателем.
И снова они идут по заснеженной улице, и он держит Женю под руку, и Женя смеётся, прикрывая рот красной варежкой, и от её смеха он уже не чувствует ни холода, ни усталости, ни страха перед завтрашним днём.
Про Торговые Ряды Женя услышала ещё вчера от Клавдии, а Маня с Нюрой ей объяснили дорогу.
– Сначала купим тебе.
– Нет, – твёрдо сказал Эркин.
– Да, – столь же твёрдо сказала Женя. И засмеялась. – Я же дольше выбирать буду.
Торговые Ряды оказались длинным трёхэтажным зданием с массой дверей. Несмотря на светлое время, внутри горели лампы, толпились и сновали во всех направлениях люди, множество голосов сливалось в ровный гул. И, как и в Новозыбкове, Женя нырнула в эту круговерть людей, огней и товаров, а Эркин только следовал за ней, опасаясь потерять из виду. Женя была в том состоянии, когда она уже никаких возражений не терпела, и потому Эркин молчал. Хотя его и не спрашивали. Его только предъявили продавщице, чтобы разобраться в размерах. И две пары тёплого, из трикотажа с начёсом, мужского белья перекочевали с полки за прилавком в сумку Жени. И ещё носки. Тоньше новозыбковских, но тоже тёплые. Женя купила сразу четыре пары. И стала прицениваться к свитеру. Но Эркин, поглядел в на цену – восемьдесят рублей! – и взбунтовался. Конечно, его бунт ничего не решал, но у Жени возникли сомнения насчёт размера, и вместо свитера она купила ему тёплых рубашек. Тоже четыре.
– Теперь тебе, – твёрдо сказал Эркин.
Лицемерно вздохнув, Женя уступила.
Второй этаж так и назывался: «Всё для женщин». И здесь было действительно всё.
– Сначала обувь, – сказала Женя.
И это решение было тут же одобрено. Внизу Эркин вынужденно не спорил, а здесь он соглашался и поддерживал. И кожаные сапоги на меху высмотрел он, когда Женя ещё не могла отойти от витрины с нарядными туфлями.
– Женя, – позвал Эркин. – Посмотри.
Женя подошла, посмотрела и ахнула.
– Эркин, сто двадцать рублей!
– Ну, так мех же. Натуральный, – сказала продавщица. – Как в печке ноги будут.
– Я только примерю, – не выдержала искушения Женя.
И зашла за барьерчик. Села на низкую, обтянутую дерматином банкетку. Продавщица подала ей сапоги. Женя сняла черевички и обулась. Мех приятно щекотал через чулки, голенища закрывали икры, а коричневая матово блестящая кожа была мягкой. Женя встала, осторожно переступила на коврике.
– Не жмут? – спросила Эркин.
– Нет, – вздохнула Женя.
Конечно, это ей не по карману, но она медлила, растягивая удовольствие. Потом села и… а черевички её где? Она растерянно оглянулась и увидела расплывшуюся в улыбке физиономию Эркина.
– Эркин, черевички у тебя? Отдай.
– А зачем? Оставайся в сапогах.
Рассмеялась и продавщица, подавая Эркину аккуратный свёрток. Женя растерянно заморгала.
– Ты что? Эркин, ты?..
– Пойдём дальше, или ты ещё пару возьмёшь? – очень серьёзно спросил Эркин.
Женя наконец рассмеялась.
– Так ты уже заплатил? Ну, Эркин…
Эркин счастливо улыбнулся. Всё, с обувью у Жени решено. Эти сапоги, да ещё валенки… Улыбалась, глядя на него, и Женя.
– Какой же ты молодец, Эркин.
Она сказала это совсем тихо, но он услышал. И ничего больше ему не надо.
Тёплые чулки, рейтузы, бельё… Женя выбирала вещи не спеша, со вкусом. Сумку теперь держал Эркин, и она всё тяжелела и тяжелела.
– Ну вот, а теперь…
– А теперь пальто, – решительно сказал Эркин.
И Женя кивнула.
То ли она устала от непривычки – никогда не покупала столько и сразу – то ли выбор был не особо велик, но тёмно-синее пальто с чёрным воротником из меха таинственного зверя цигейки – Женя тоже не знала, что это за зверь, а продавщицу спрашивать о таких пустяках не стали – первое, которое примерила Женя, они и купили. И, как и с сапогами, Женя осталась в нём, а её старое ей тут же упаковали.