Ротный курсов, встречавший нас на станции Пересыпь, ахнул от удивления:
— Хлопцы, какой вы расы? Как я вас, таких чумазых, покажу нашему славному городу Одессе?
На вступительных экзаменах я быстро получил две двойки — по русскому языку и по арифметике, но мандатная комиссия постановила: принять. Учли, что сын батрака, что работал шахтером, а главное — что уже воевал за Советскую власть.
В тот день на всю жизнь была решена моя судьба.
Вскоре курсы были расформированы. Некоторых курсантов (я попал в их число) направили учиться в Одесскую пехотную школу.
В тот год по всей стране прокатилась волна митингов, вызванных наглым ультиматумом английского министра иностранных дел лорда Керзона. В ответ на угрозы лорда красные курсанты Одесской пехотной школы выступили походным маршем к границам боярской Румынии, чтобы показать свою готовность к защите социалистического Отечества. Перед походом каждый из нас получил две пары лыковых лаптей (одну — в ранец, про запас). И хотя мы были плохо экипированы, хотя питались в основном воблой и мамалыгой, нытиков у нас не было: мы готовились стать защитниками Родины и очень гордились этим…
Я смотрел на спящего Тольку и думал о том, как быстро подрастают наши мальчишки и как хорошо, что они выбирают себе дорогу отцов.
Таурагская операция
Новую задачу 39-я армия получила, обороняясь на расейняйских позициях севернее Немана. Нам предстояло провести так называемую Таурагскую операцию и, передав боевой участок войскам 1-го Прибалтийского фронта, вернуться во второй эшелон 3-го Белорусского.
Благодаря активной разведке, которая велась в течение сентября на рубеже Расейняй, Раудане, мы точно знали силы и средства неприятеля. Если овладеем Таурасе, будет перерезана основная коммуникация фашистов из Тильзита через Неман.
Гитлеровцы явно нервничали. Их артиллерийские батареи расходовали в день до трех тысяч снарядов, обстреливая отдельные участки, где даже не было советских войск. Такая канонада преследовала, видимо, одну цель: создать у нас впечатление о необычайной огневой мощи. Не иначе как неприятель хотел компенсировать этим нехватку авиации на данном участке. Такой вывод мы сделали потому, что заглянуть в глубину нашей тактической зоны гитлеровцы пытались с помощью аэростатов.
В канун наступления к нам прибыл представитель Ставки Верховного Главнокомандования маршал Советского Союза Василевский. Ему и командующему фронтом Черняховскому мы доложили о своей готовности. Доклады сопровождались наглядным показом: обстановка была рельефно изображена на ящике с песком.
Маршал и командующий одобрили наши планы. Оставалось только, как говорили артиллеристы, «натянуть шнуры».
Как и под Витебском, главный удар должен был наносить 5-й гвардейский корпус. И, надо сказать, он успешно справился с порученной задачей.
Особенно смело и инициативно действовали части 17-й гвардейской дивизии генерал-майора А. П. Квашнина.
Прорвав оборону противника на расейняйских позициях, армия, развивая наступление, упорно преследовала немецкие части. Гвардейцы Квашнина первыми оказались на подступах к Таураге. С наблюдательного пункта майора Потапова, командира 48-го гвардейского полка, генерал Квашнин видел лежавший на открытой местности город, опоясанный проволочными заграждениями в два кола, с двумя линиями окопов. Редкий огонь двух немецких батарей и беспорядочная ружейно-пулеметная стрельба из окопов свидетельствовали, что противник занял оборону наспех и притом разрозненными подразделениями. И командир дивизии не стал ждать, пока подтянутся соседи. После десятиминутного огневого налета майор Потапов поднял в атаку свой полк. Его дружно поддержали другие полки, а затем и подоспевший полк 91-й гвардейской дивизии.
Бой на улицах Таураге длился около трех часов. Город был очищен от фашистов.
Убедившись, что начальная стадия операции развивается успешно, я предложил командующему воздушной армией генералу Хрюкину спуститься в блиндаж на обед. В это время позвонил генерал Черняховский.
— Как развивается бой?
— Все идет успешно. Обозники пошли вперед.
— Что вы мне докладываете об обозниках?..
«Обозники пошли вперед» — это верный признак успеха. Много раз наблюдал я за этими тружениками на дорогах войны. По их поведению безошибочно можно было определить, все ли ладно на переднем крае. Если где-то внезапно возникал сильный огневой бой, обозники быстро меняли свою дислокацию. Если же сражение развивалось по плану, они первыми мчались вперед, чтобы обеспечить солдат боеприпасами и горячей пищей. Обозники — те же солдаты и заслуживают, чтобы сказать о них доброе слово. В нашей армии бывали случаи, когда, сами того не подозревая, обозники оказывали немалое влияние на исход боя.