Пароход «Усарама» нанятый для перевозки «добровольцев» дышал на ладан уже в Гамбурге. И одного взгляда на него оказалось достаточно, что он доживает последние дни. До этого момента он перевозил самолеты и запчасти к ним из СССР, но был перехвачен флотом генерала Франко, и как итог должен был везти уже нас. Стоило пройти около пятисот миль по северному морю, как у него отказал двигатель, и нас несколько дней болтало по волнам, пока его не отремонтировали. Хуже всего при этом, было то, что все мы находились в трюме корабля, совершенно не приспособленном для перевозки людей.
Здесь не было даже элементарных удобств, и приходилось гадить в дальнем конце трюма, соорудив нечто похожее на деревенский скворечник из ящиков, находящихся в трюме. Те же ящики, но сложенные в один ряд, заменяли нам ложа для сна, или же столы для еды. О таких простых вещах как душ, нечего было и заикаться, его просто не существовало в принципе. Единственное место, где имелось хоть какое-то подобие места для того, чтобы привести себя в порядок, находилось в каюте капитана. Естественно нас туда никто не пускал даже на пушечный выстрел. Всю дорогу мы питались армейскими походными рационами. Вот, что мешало мне, сделать хотя бы элементарные запасы еды, взяв их в дорогу. Увы, ничего подобного не было, и к концу пути вся эта бодяга до того надоела, что просто не лезло в горло. Больше половины добровольцев страдало от морской болезни и в трюме к концу пути, было просто нечем дышать.
Десятого сентября 1936 года, судно нещадно дымя работающей на последнем издыхании паровой турбиной, наконец-то прибыло в порт Кадиса. И я, сойдя на берег, первым делом озаботился приведением себя в порядок. Но даже этому не было суждено сбыться. Всех нас тут же посадили на грузовики, и отправили в Севилью, после шестичасовой тряски по разбитой войной дороге, на допотопных грузовиках, когда-то выпущенных на заводах «Форда», мы наконец добрались до славного города, где нас наконец поселили в какую-то второразрядную ночлежку. Но в ней, хотя бы имелась общая душевая комната, где я наконец смог привести себя в порядок.
Как оказалось, чуть позже, пароход, который вез нас в Испанию, сразу должен был прибыть именно сюда. Но из-за поломки двигателей едва дотянул до Кадиса, и поэтому, нам пришлось делать пересадку. Впрочем, тем же днем, мы наконец добрались до душа, нормальной еды и мягких кроватей, а на все остальное просто забили. Хотя, принимающее нас начальство, прекрасно понимало наше состояние и потому не особенно трогало нас первые пару дней, позволяя адаптироваться нашим организмам к этим переменам. К тому же груз, в котором находились прибывшие вместе снами самолеты Heinkel He-51, доставили только на следующий день, и еще пара дней ушла на их сборку и подготовку к полетам.
Вообще-то, как нас успели просветить, мы прибыли сюда не только воевать, но и учить этому испанцев. Первый же вылет с одним из них, показал его полную недееспособность. То есть все, что он умел делать, так это поднять самолет в воздух, кое-как сориентироваться, если улетел не настолько далеко, что сможет визуально найти место взлета, и направить самолет к земле, где с горем пополам, приземлиться, порой ломая стойки шасси и крылья. С дугой стороны, ускоренная подготовка, ни к чему иному привести и не могла. Хотя на своих «Дивуатинах» или «Испано-Сюизах», они летали вполне прилично. А вот уже наш Не-51 был для них, чем-то заоблачным. Но было очень заметно, что люди стараются и хотят действительно научиться летать.
Очень скоро нас переодели в коричнево-оливковую форму и даже присвоили воинские звания, на одну ступень выше, чем то, что было в Германии. Так в одночасье я получил три звезды превратившись из оберлейтенанта в капитана. Вскоре меня зачислили в эскадрилью, и началась обыденная работа летчика –истребителя. Сейчас для истребителей, еще не выработалось какой-то особенной тактики применения, поэтому, очень часть нас использовали для штурмовки позиций противника, а подчас и в качестве легких бомбардировщиков.